Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch
Мицват асе — содержащаяся непосредственно в Торе позитивная заповедь — обязывает каждого еврея хранить в сердце ненависть и вражду к Амалеку и его потомству, помнить и пересказывать вслух его злодеяния, а также рассказывать детям и внукам о том, что сделал нам этот злодей по дороге, когда мы выходили из Египта.

В субботу, предшествующую празднику Пурим, из Арон Га-кодеш достают два свитка Торы. По одному из них семь человек читают недельную главу Торы, по другому один человек читает мафтир — «Помни (Захор), что сделал тебе Амалек», завершающий отрывок из главы Ки теце книги Дварим. Эту субботу называют «Суббота Захор» из-за того, что в нее читают этот отрывок.

После этого в синагоге читают Гафтару — 15-ю главу из Первой книги пророка Шмуэля, в которой сказано:

«Так сказал Всевышний: “Помню Я, что сделал Амалек Израилю”».

Мицват асе — содержащаяся непосредственно в Торе позитивная заповедь — обязывает каждого еврея хранить в сердце ненависть и вражду к Амалеку и его потомству, помнить и пересказывать вслух его злодеяния, а также рассказывать детям и внукам о том, что сделал нам этот злодей по дороге, когда мы выходили из Египта; все это — пока мы не истребим саму память о нем из этого мира. Вот чего требует от нас Тора, говоря: «Сотри память об Амалеке в мире под Небесами — не забудь». Наши мудрецы так объясняют эти слова: «Помни» — значит «пересказывай», «Не забудь» — «храни в сердце».

Чтобы выполнить позитивную заповедь Торы, обязывающую нас пересказывать злодейства Амалека и хранить в сердце ненависть и вражду к нему, мы, согласно постановлению еврейских мудрецов, читаем Парашат Захор по книге публично, в присутствии всей общины в субботу перед Пуримом для того, чтобы «уничтожение Амалека» непосредственно предшествовало «уничтожению Гамана», который был его прямым потомком.

Несмотря на то, что отрывок, содержащий заповедь ненависти к Амалеку, читается, в свой черед, в составе недельной главы Ки теце, в конце лета, мы обязаны читать его еще раз отдельно. Когда мы читаем его вместе с недельной главой, мы сосредоточены на том, чтобы выполнить установленную Моше заповедь чтения Торы по субботам; читая его отдельно, перед Пуримом, мы сосредоточиваемся на выполнении заповеди Торы, обязывающей нас хранить ненависть к Амалеку.

Поскольку чтение Парашат Захор является выполнением заповеди Торы, к нему следует относиться с особой серьезностью. Читающий должен сознательно помогать слушателям исполнить заповедь, а слушатели — быть готовыми исполнить ее, слушая это чтение, так, как если бы они читали Парашат Захор сами.

Существует мнение, что тот, кто пропустил специальное чтение Парашат Захор, все-таки выполняет заповедь Торы, выслушав читаемую в Пурим главу «И пришел Амалек».

Мальчик, не достигший возраста бар-мицвы, не должен читать в синагоге мафтир — Парашат Захор, потому что он не может помочь своим слушателям исполнить заповедь. Дело в том, что он сам еще свободен от исполнения заповедей, а тот, кто не обязан исполнять ту или иную заповедь, не может выполнить ее за других. В некоторых общинах по этой причине не позволяют мальчикам читать все четыре Паршиёт, о которых мы уже говорили.

То, что женщины приходят в синагогу для того, чтобы слушать чтение Парашат Захор — это только обычай, а не требование еврейского закона. Заповедь «помнить [о злодеяниях Амалека]» относится только к мужчинам, на которых лежит обязанность победить потомков Амалека в битве. Поскольку женщины не участвуют в военных действиях, к ним вообще не относятся заповеди, связанные с ведением войны, в том числе и обязанность «помнить». Необходимо отметить, однако, что, по мнению ряда выдающихся авторитетов, женщины обязаны слушать чтение Парашат Захор наравне с мужчинами, потому что в особой, обязательной войне, милхемет мицва, участвует весь еврейский народ.

Существует еврейский закон, запрещающий выносить свитки Торы из синагоги даже для того, чтобы дать возможность больному, прикованному к постели, или узнику, томящемуся в тюрьме, участвовать в чтении Торы. Этот запрет действует в течение всего года — за исключением субботы, когда читается Парашат Захор. Поскольку чтение ее — это заповедь, предписанная самой Торой, разрешается выносить священные свитки из синагоги для того, чтобы больной или заключенный мог ее исполнить. Согласно некоторым авторитетам, исключение делается и для субботы, в которую читается Парашат Пара, о которой мы будем говорить дальше.

Согласно обычаю, принятому в большинстве сефардских общин, после чтения Парашат Захор читается пиют — стихотворение великого еврейского поэта и мыслителя рабби Йегуды Ґалеви Ми камоха («Кто сравнится с Тобой»). В нем в поэтической форме рассказывается история чуда, происшедшего в Пурим, согласно Мегилат Эстер и Мидрашу. В этом пиюте семьдесят три строфы, каждая из которых содержит по четыре рифмованных строчки. Первые двадцать две строфы устроены в алфавитном порядке, то же относится и к последним двадцати двум строфам. Средние двадцать девять строф несут в себе — если читать только их первые буквы — «автограф» автора: «Я — Йегуда Галеви младший, сын рабби Шмуэля Галеви». На иврите в этой фразе ровно двадцать девять букв.

Амалек

Амалек, прародитель амалекитян, был внуком Эсава. Его отец — Элифаз, первенец Эсава, мать — Тимна из семьи хурийских князей, живших в земле Сеир. Она была наложницей Элифаза и родила ему Амалека.

Наши мудрецы отмечают: Тимна была мамзерет — плодом кровосмесительного союза. Тора в главе Ваишлах упоминает ее как сестру Лотана, сына Сеира (по имени которого потом была названа целая страна). В то же время в книге Диврей Гаямим («Хрониках») она упомянута в числе детей Элифаза, а не детей Сеира. Это означает, что Элифаз вступил в связь с женой Сеира, которая родила от него Тимну. Она была сестрой Лотана, князя Сеира, только по матери — ее отцом был Элифаз.

Став взрослой, Тимна решила породниться с одним из потомков Авраама, слава о котором распространилась по всему миру. Она предложила себя в жены Яакову, но он отказался вступить с ней в брак, потому что она была мамзерет. Тогда она пришла к собственному отцу, Элифазу, и он сделал ее своей наложницей. От этого кровосмесительного союза и родился Ама-лек — мамзер, сын мамзерет.

Элифаз, отец Амалека, вырос в доме Ицхака и был обрезан, согласно требованию Торы, на восьмой день после рождения. Пока был жив Ицхак, Эсав совершал обрезание своим сыновьям и вообще всем мальчикам, рождавшимся в его доме. Но Амалек родился уже после смерти Ицхака и потому не был обрезан. Он рос в доме злодея Эсава и унаследовал у него ненависть к Яакову и его потомству, ненависть, которую сам Эсав должен был сдерживать.

В Мидраше сказано:

«Эсав сказал Амалеку: “Я много раз пытался убить Яакова, но мне это не удалось. Постарайся отомстить за меня”.

Амалек спросил: “Но как могу я одолеть его?”

Эсав ответил: “Я дам тебе совет, который ты должен всегда помнить. Если ты увидишь, что Израиль совершил ошибку и попал в трудное положение — напади на него в этот момент”».

Амалек прожил много лет. Он видел, как Яаков и его сыновья ушли в Египет, он был еще жив, когда, через двести десять лет, еврейский народ вышел из Египта. Когда египтяне поработили евреев, он обрадовался и решил, что месть Эсава свершилась: скорее всего, евреи никогда не освободятся от египетского рабства, но если они все-таки выйдут из Египта, он, Амалек, подстережет их в пустыне и уничтожит. Он насаждал в сердцах своих потомков, число которых быстро увеличивалось, пока они не стали настоящим народом, ненависть к Израилю, и преуспел в этом «воспитании». Когда Амалек увидел, что народ Израиля выходит из Египта, гордый и свободный, его ненависть запылала, как жаркий огонь. Он собрал всех своих людей и расположил их в скрытом месте на пути Израиля. Сыны Израиля устали и ослабели, и тогда Амалек вышел из засады и напал на них, как сказано в Торе — «И пришел Амалек».

Слово Амалек — עמלק — можно прочитать как לק עם — «народ-кровопийца»; это народ, мечтающий напиться крови Израиля. Амалека можно сравнить с мухой, которая ищет открытую рану, чтобы вкусить крови. Так он и преследовал Израиль.

Ненависть Амалека к Израилю

Ненависть Амалека к Израилю разительно отличается от ненависти, которую питают к Израилю другие народы. Даже самые страшные злодеи, не являющиеся потомками Амалека, забывают на некоторое время о своей вражде к Израилю — Амалека же ничто не может от нее отвлечь, и все его замыслы всегда посвящены борьбе с еврейским народом. Всех других врагов Израиля можно подкупить или умилостивить — Амалека ничем нельзя подкупить. Многие другие народы, поднимавшие руку на Израиль, были наказаны за это Всевышним, устрашились и перестали бороться с Израилем, но Амалека нельзя устрашить ничем. Даже когда Амалек увидел, что Всевышний совершил для Израиля великие чудеса, что Он постоянно присутствует в еврейском лагере, защищает Израиль и мстит его врагам, даже когда он понял, что если сейчас нападет на Израиль, будет жестоко наказан, он все-таки был готов пожертвовать собой. Но почему? Потому, что все существо Амалека и его потомков, целого народа, направлено на борьбу с Израилем, а не на отстаивание собственных интересов. Амалекитяне ненавидят Израиль слепой ненавистью, не имеющей рационального объяснения и не знающей рассчета, ни от чего не зависящей и никогда не ослабевающей.

Когда слава Авраама обошла весь мир, и все народы поняли, что он — избранник Всевышнего, они захотели разделить с Авраамом небесное благословение и назвали его Князем, избранным Всевышним, признали его духовное превосходство и приоритет. Тогда Авраам стал, как сказано в Торе, «отцом множества народов».

В чем же заключалось величие Авраама? В том, что он отказался от служения идолам и стал служить одному лишь Всевышнему, завещал своим потомкам это служение и требовал от них следовать Его путем, путем милосердия и справедливости. Когда Ишмаэль не захотел идти путями своего отца, он отказался от величия и славы Авраама и уступил их своему брату Ицхаку. Но сын Ицхака Эсав, нарушивший все законы, грабивший, убивавший, прелюбодействовавший, совершивший все мыслимые грехи, желал в то же время наследовать отцу, Ицхаку, и владеть сразу двумя мирами. Однако Всевышний пожелал, чтобы благословение Ицхака было целиком передано праведному Яакову, никому не причинившему вреда и исполненного любви к Всевышнему и к людям. Когда Эсав увидел, что его желание неосуществимо, что Яаков удостоился благословения и первородства, он ушел, чтобы избежать позора, в страну Сеир. Однако он не оставил надежды завладеть наследством отца, которое ему уже не принадлежало, и проникся смертельной, вечной ненавистью к Яакову, ненавистью, смешанной с завистью к законному наследнику. Эсав решил завладеть этим наследством хитростью или силой, раз закон и справедливость не на его стороне.

Эсаву не удалось отомстить Яакову, которого оберегал от врагов сам Всевышний, и он завещал месть своим потомкам. Однако многие из них отчаялись добиться успеха на этом пути. Они сказали: «Нам никогда не справиться с теми, кто так тесно связан с Царем Вселенной. Нам вполне достаточно и того, что у нас есть, мы не хотим наследства Авраама и Ицхака — ни прав, ни обязанностей, связанных с владением им». Они продолжали заниматься дурными делами и все более отдалялись от пути, по которому шли Авраам и Ицхак. Но один из потомков Эсава, злодей из злодеев, обязанный своим появлением на свет двойному кровосмешению, мамзер, сын мамзерет, человек, лишенный уважения к чему бы то ни было и не знающий никаких моральных ограничений, сказал своему деду Эсаву: «Я не боюсь Всевышнего, я не боюсь ничего. Я не остановлюсь ни перед чем, не постесняюсь совершить любой поступок, любое преступление — мне достанет мужества и силы. Я буду воевать с сыновьями твоего брата, наследниками твоего величия, я буду сражаться с ними в открытом поле и из засады, я буду убивать слабых, отставших от их лагеря, постараюсь поразить их героев — пока не сумею уничтожить их всех».

Пока в потомках Эсава, внука Авраама, оставалась крупица посеянного Авраамом добра, им и в голову не приходило пытаться искоренить в мире доброе начало. Но когда на свете появился этот злодей, для которого не было ничего святого, положение изменилось. Именно тогда, как сказано в Торе, «пришел Амалек и сразился с Израилем».

В будущем все народы оставят идолопоклонство и дурные дела и возвратятся к Всевышнему. Но Амалек, в котором нет ни крупицы добра, обречен на гибель, ибо война на уничтожение против этого злодея — заповедь Всевышнего.

Первый из врагов Израиля

О Биламе, величайшем из нееврейских пророков, в Торе сказано:

«И увидел он Амалека, и произнес свое пророчество, и сказал: “Первый из народов Амалек, но конец его — гибель”».

Но разве Амалек — первый из народов? Разве не появились задолго до него на земле семьдесят народов, потомков Шема, Хама и Яфета? В освященном еврейской традицией переводе Торы на арамейский язык сказано иначе: «Первый из тех, кто сражается с Израилем — Амалек». И действительно — Амалек был первым, кто напал на Израиль после выхода из Египта. Он опередил всех.

В Торе сказано: «Услышали народы и затрепетали, трепет объял жителей Пелешет. Тогда испугались князья Эдома, вождей Моава объял трепет, оробели все жители Кнаана. Напали на них ужас и страх, от величия десницы Твоей они умолкли, как камень» (Шмот, 15). Все это произошло, когда Всевышний совершил многочисленные чудеса в Египте. Ведь когда Он рассек Красное море, вместе с ним были рассечены и все остальные водоемы на свете, так что весь мир знал, что Всевышний совершает чудеса ради Израиля, что Имя Его заполняет весь мир, что теперь будет исправлено все дурное, что было совершено людьми во все времена — Всевышний откроет Свою Тору у горы Синай, отдаст ее Израилю и сделает его царством священников среди всех других царств. Затем Израиль войдет в Эрец Исраэль, которая станет священной землей Всевышнего, и все народы устремятся туда, говоря: «Поднимемся к горе Всевышнего, Б-га сыновей Яакова, познакомимся с Его путями и обычаями».

Все самые могущественные цари мира, включая фараона, были охвачены страхом, жители Кнаана были готовы вернуть страну ее настоящим хозяевам, князья Эдома и вожди Моава трепетали, и весь мир был близок к тому, чтобы, как сказано в Торе, в Шират га-ям — «Песне моря» — признать, что «Всевышний будет править во веки веков. Ибо когда вошли кони фараона, его колесницы и всадники в море, обратил на них Всевышний воды морские, а сыны Израиля прошли по суше среди моря» — (Шмот, 15) — ведь кто после этого решился бы воевать с Израилем? Ведь нормальный человек не начинает войну, если он не рассчитывает на победу! Когда он убеждается в том, что у него нет ни одного шанса на победу, он признает себя побежденным!

Но в этот самый момент Амалек «пришел и стал сражаться с Израилем в Рефидим». Что же — он был сильнее фараона, Сихона и Ога, тридцати одного кнаанских царей, наконец, своих братьев, князей Эдома, своих родственников, вождей Моава?

Почему он вступил в войну один, в то время, как все остальные признали себя побежденными? Может быть, Израиль вступил в его пределы или мог вступить туда завтра? Но землю, принадлежавшую Амалеку, отделяла от Израиля огромная территория, населенная пятью народами, а также страшная непроходимая пустыня. Что же побудило его вступить в войну с Израилем именно теперь и именно в этом месте?

Амалека побудила к этому страшная, безграничная ненависть. Он знал, что потерпит поражение и будет стерт с лица земли. Но для него важнее было остудить жар тяги к Всевышнему, охватившей все народы мира, внести в их сердца, а также в сердца сынов Израиля страх и сумятицу.

За это Израиль должен отплатить ему той же монетой. Он ненавидел Израиль настолько, что готов был погибнуть во имя этой ненависти. Поэтому ненависть к Амалеку стала заповедью для Израиля. «Сотри память об Амалеке из поднебесья — не забудь», — сказано в Торе.