Праведник

Рассказывает Мойше Лебель

Я вырос в Иерусалиме и был знаком со многими великими людьми, но в реб Ицхаке было что-то, что его отличало от всех них. Он был простой и доступный человек, с ним не надо было как-то специально устанавливать связь: он был всегда открыт для каждого человека.

Бывали такие периоды, что мы были вместе по двадцать четыре часа в сутки. И я наблюдал за ним и днем, и ночью, и все из того, что он делал, даже самые простые вещи — как, например, выпить чай — все это он делал, соотносясь с желанием Б-га.

Он был человек очень способный, очень быстро все схватывал и реагировал: в его природе было все делать быстро-быстро-быстро.

Но в любом действии, даже если это быстрое действие, он не шел за своим инстинктивным влечением — я хочу этого или я не хочу. И никогда не говорил просто так.

Все слова он взвешивал: есть в этом польза для Б-га или нет? То есть нет просто какого-то действия, просто слова. Я, конечно, видел таких людей и раньше, но они были — как ангелы — очень далеко, к ним было не подступиться… А он был очень простой, «свой» человек.

Расскажу две истории, которые помогли мне в воспитании детей.

Один раз в нашей ешиве под Москвой он попросил у моих детей приготовить стакан чая. Его спросили:

— Сколько сахара?

Известно было, что он любит сладкое…

Он ответил — я не помню точно — четыре или пять ложек.

А они перепутали и положили соль вместо сахара!

Он берет стакан, в полный голос говорит « ше а-коль» и почти залпом выпивает… И молчит.

— Рав Зильбер, Вы хотите еще стакан?

— Да-да, конечно, очень хочу.

Ну, понятно, что ему опять сделали такой же чай, и снова пять ложек соли, и он опять выпил…

Вдруг мы обнаружили, что дети перепутали соль с сахаром.

Я подошел к нему извиниться, а про себя подумал: «Может быть, он не разобрался, он же ангел, он же витает не здесь, он не от мира сего?»

Я извинился, а он ответил:

— Не хотел тебе говорить, но мне соль запрещена. Врачи запретили. Но твои дети так хотели за мной поухаживать, что мне не хотелось им отказать и поставить их в неловкое положение. Поэтому я промолчал.

С этой историей мои дети растут. Они знают, что Праведник — это не что-то такое витающее в облаках, а человек, который владеет своими чувствами и инстинктами.

У нас в ешиве был парень по имени Ицхак Шаяев. Как-то в Субботу после трапезы делали зимун — совместное благословение после еды. Я хотел, чтобы ведущим был этот парень и громко сказал:

— Ну, Ицхак, начинай!

Вдруг, совершенно неожиданно для всех рав Зильбер, который сидел рядом со мной, начал:

— Рабосай, неворех!

Я не понял, почему он вдруг начал говорить, но дети мне объяснили, что раз позвали «Ицхак,» — так он понял, что позвали его. Естественно, я никогда к нему так фамильярно не обращался — или «реб Ицхак», или «квод а-рав», а он, видимо, просто инстинктивно не ждал каких-то уважительных обращений, его позвали, — вот он и начал говорить.

Он не чувствовал себя важным.

Книгу можно заказать в нашем магазине.