Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch
Тема

Время

Что такое время? Как в иудаизме объясняется понятие времени?

Оглавление

«Берешит» — творение мира и времени. [↑]

Уже в первом слове Торы содержится понятие времени: «В начале (берешит) сотворил Б-г небо и землю».

Простое понимание говорит: «в начале», значит «прежде всего», а «прежде» и «после» принадлежат времени. Дело, конечно, не в том, что рассказ (или история) использует временную форму, ведь это естественно и неизбежно, а в том, что слово, определяющее временной порядок, является заглавным для всей книги.

Общепринято такое рассмотрение времени, в котором «прежде» и «после» представляют собой определенную последовательность событий, разделенных временными промежутками. Этот порядок остается абсолютно неизменным и независимым от того, в каком моменте «теперь» мы существуем, что является прошлым, а что — будущим. Время представляется нескончаемой чередой моментов, в которой все прошлые и будущие события занимают каждый свое место. В этом вполне объективном рассмотрении времени упускается нечто весьма существенное, а именно реальность времени. «Вначале было так-то, а потом по-другому и т.д.», в такой форме время содержится только в рассказе о мире, даже если считать этот рассказ правдивым. Реально же время переживается нами как настоящий момент «теперь», разделяющий прошлое и будущее.

Другими словами, время не просто позволяет располагать события в определенной последовательности, но благодаря нему какие-то события получают определенность существования в настоящем, а какие-то в прошлом или будущем. А в этом-то как раз и заинтересован человек в первую очередь.

В таком случае возникает вопрос, возможен ли вообще абсолютно первый (или последний) момент времени. Ведь какой бы момент времени мы бы ни взяли в качестве «теперь», ему по определению должен предшествовать другой момент и так до бесконечности. То же самое следует сказать о последующих моментах времени. Первые Учителя, такие как Рамбам и Ралбаг, утверждали, что абсолютно первый момент времени возможен и даже необходим.

Последний доказывает это ценой математизации времени, тем самым лишая понятие времени реальной содержательности. (Реальность здесь понимается как соотнесенность с человеческой практикой, прежде всего с речевой деятельностью, а именно в том смысле, который имели в виду мудрецы Талмуда, говоря: «Тора говорит на языке сынов человеческих»).

Рамбам утверждал, что неизбежность вывода о бесконечности времени мнимая и возникает из-за перенесения человеческого опыта времени на акт творения, в отношении которого у нас не может быть никакого опыта. Этим аргументом он отметает все возможные доказательства как бесконечности мира (и времени) так и его сотворенности. Мы можем опираться только на достоверное сообщение о начале мира и времени, а именно получить о нем представление в форме рассказа. Таким образом, искомое начало всегда находится в прошлом для любого реального момента. И в отличие от всех событий во времени, которые последовательно принимают значения будущего, настоящего и прошлого, начало неизменно оказывается в прошлом для каждого события, являясь константой, присущей или, точнее, сообщаемой им всем. Это можно заметить уже в простейшей операции задания даты — «год такой-то от…». Причем сама точка отсчета в этой системе не может быть датирована. Её можно датировать только, если она станет чьим-то настоящим, но уже в другом порядке времен, тем самым лишив её статуса точки отсчета. Ибо она говорит нам, что ей ничего не предшествует, а она предшествует всему.

Это сообщение содержится в слове бе-решит — «в начале». Большинство комментаторов задаются вопросом, ведь естественней было бы сказать ба-ришона — «сначала» («ришон» — первый), поскольку, по видимости, речь идет о последовательности: сначала это, а потом другое. «Решит» же означает начало как часть вещи, причем самая существенная её часть (от слова рош — «голова») [1].

Таким образом, речь идет не только о первом, предшествующем и уже несуществующем, а о начале, существенно присущем всем моментам времени. Каждый из них переживается нами как нечто приходящее и уходящее, как текущий момент между прошлым, которое только что было настоящим, и будущим, которое вот-вот наступит. Однако здесь им сообщается нечто неизменное — решит — бытие из небытия.

Наряду с понятием начала (решит) в Торе говорится о конце (ахерит) времен. «И созвал Яаков сыновей своих и сказал, соберитесь и я расскажу вам, что произойдет с вами в конце (бе-ахерит) дней». (Берешит 49:1).

По словам мудрецов Торы, хотел Яаков открыть им конец (конечное избавление), но отстранилась от него Шехина (т.е. ушло пророчество). Конец времен неизбежен и обязательно сокрыт от настоящего. Его сокрытость означает, что его невозможно понять ни как результат прошедших времен, ни как обрыв какой-то линии, ведь время не завершает само себя. Речь идет о чем-то небывалом, о будущем по существу: о конечном избавлении, о конечном воздаянии (Бемидбар 24:14), о полном раскаянии и возвращении (Дварим 4:30). Оно совсем не похоже на то будущее, которое мы обычно имеем в виду, не столь уж таинственное и непрерывно становящееся настоящим. Неизвестно также когда оно наступит, и существует даже запрет пытаться определить его срок (Рамбам). Можно сказать, что конец времен так же сообщен каждому моменту времени, как и начало. Ведь «ахерит» (конец, завершение) принадлежит самой вещи, в отличие от слова «ахар» (после), которое указывает на ещё несуществующий момент времени.

Таким образом, каждый реальный момент времени, непрерывно переходящий из прошлого в будущее, расположен также между неизменными началом и концом времен. Более того они сообщены ему и в такой форме существуют вместе с ним, как части одного и того же времени. Это несомненно иное измерение, в котором любой осознанный момент времени соединяет собой начало и конец времени в целом и потому является основной и действительной частью времени.

Коэлет: время (зман) и срок (эт). [↑]

Впервые слово «время» (на ивр. «зман») появляется в Танахе в книге Коэлет (Экклезиаст): «Для всего есть время (зман), для каждой вещи (дела) — срок (эт) под Небесами» (Коэлет 3:1).

Достойно удивления, что все пять книг Торы, книги пророков, Псалмы, Ийов, книга Хроник (!) обходились без слова «время». Конечно, есть годы, месяцы, дни и ночи и даже часы, связанные с движением светил, а понятие времени — только в Коэлет. Несомненно, это великая новость, осознать которую нам мешает только то, что мы уже давно живем в мире, в котором это слово сказано.

Впрочем, есть слово «эт», которое широко употребляется в Танахе для обозначения времени, однако скорее в смысле определенного, назначенного срока, более близкого к слову «моэд», т.е. в смысле границы времени, подобно точке на линии, а не собственно времени. И, несмотря на то, что можно было бы указать, что в более поздних текстах (например, в мидраше на приведенный стих) слово «зман» заменяет слово «эт», однако ясно, что эти слова не совпадают полностью по смыслу, тем более, когда они употребляются вместе в одном предложении.

Можно было бы сказать, что «срок» (эт) есть производная времени самого по себе, «метка» времени, но не само время в трех своих моментах (прошлого, настоящего и будущего). Ведь из контекста ясно, что речь идет не о датах-точках на воображаемой временной шкале, а о том, что «после» и «прежде»: «Время (срок эт) рождаться и время умирать, время насаждать и время вырывать и т.д.» (Коэлет, 3:2 8). Ведь если смерть следует после рождения — это одно, а если, как иногда утверждается, рождение после смерти — это другое. Вырывают посаженное и разрушают построенное — и это имеет один смысл, но иногда — наоборот, и тогда смысл, определяемый этой последовательностью, меняется. Так все четырнадцать пар, перечисленных в тексте, где одно невозможно без другого.

Таким образом, срок (эт) предполагает время (зман) — последовательность прошлого, настоящего и будущего. Однако из приведенного отрывка следует, что это не совсем так. Ведь он сообщает нам, что срок каждой вещи, действия или события установлен свыше. Не только дается существование всему, но дается в определенный срок. А как же следует понимать этот назначенный срок, когда, согласно привычному представлению, все течет (из прошлого в будущее, через настоящее), если каждое «теперь» — результат движения, процессов или действий, в которых человек может принять участие и по собственному желанию менять эти сроки?

Приходится признать, что время, на самом деле, «не течет» и настоящее и будущее не следуют непосредственно из прошлого, а единство временных моментов обеспечивается не потоком «теперь», а неким актом, задающим срок [2]. Потому, продолжает «Коэлет», «что пользы делающему от труда его?» И дальше: «Узнал я: все, что Б-г творит, это будет вовек, к тому нельзя прибавить и от того нельзя убавить … То, что было, — это и есть, а то, что будет, — уже было» (Коэлет, 3:9, 14-15).

Последние слова как бы стирают различие между «было», «есть» и «будет». Объясняют [3], что речь идет об акте Творения, который как бы вне этого мира и в котором содержатся все «было», «есть» и «будет», и потому сказано o времени «под небесами», где все вещи даны в различных временных моментах. Представляется, что акт Творения, о котором говорит Тора (если вообще его можно представить), разворачивается как прошлое, настоящее и будущее, в любом моменте (эт), в котором мы находимся.

Это и есть время, кроме того, что есть срок для каждой вещи. Нас интересует только, какой смысл несет в себе это развертывание в трех моментах, если уже заданы все сроки.

Возможно, нам сообщается, что все сотворенное приходит в этот мир со своей «историей», отвечающей на вопросы «откуда», «куда» и «зачем». Что у всего есть прошлое и будущее, хотя первичным остается акт, задающий срок.

Возможно также понимать сочетание слов зман и эт как время, заранее установленное и предназначенное для чего-то. Так оно используется в книгах Нехемии(13:31) и Эзры(10:14). «В назначенные сроки (этим мезуманим)». Ведь корень з-м-н употребляется также и в значении «приготовить заранее» (зимен) и в значении «предназначенный» (зуман), которые неотделимы от временных определений. В этом смысле настоящее (срок) задается вместе с прошлым (заранее установленный) и будущим (предназначенный для чего-то).

Мы должны считать, что эти времена — истории всего сотворенного — «записаны» в мире и умеющий читать прочтет их. Однако говорит Коэлет (3:11): «Все создал Он прекрасным в срок его, даже мудрость мира [4] вложил в их сердца, но так, чтобы дела, творимые Б-гом, не мог постичь человек от начала и до конца».

Коэлет: три формы времени [↑]

Известно определение Платона, что «время есть подвижный образ вечности». Вечность есть прообраз, а время — образ его («одежды», как говорят еврейские мудрецы). Больше ничего в нем нет. Платон не физик; он говорит о бытии. О том, что вечное бытие невозможно постичь, а только как подвижное время, имея в виду, конечно, движение небесных сфер.

Есть и другое понимание вечности, хорошо нам знакомое. Так, один известный художник, пытаясь изобразить вечность, написал кладбище и пустые небеса — «вечный покой». Он, видимо, не был согласен с Платоном.

В Коэлет есть и первое, и второе, и еще третье.

«Род приходит и род уходит, а земля пребывает вовеки. Встает солнце и заходит солнце, к месту своему стремится оно, чтобы взойти вновь…. Нет ничего нового под солнцем» (1:4, 5, 9).

Комментирует Виленский Гаон: «На земле (под солнцем) не возникает ничего нового, ибо нет у нее, а только то, что ей дано. Однако Небеса (над солнцем) обновляются постоянно, как сказано: “День несет [свою] весть другому дню” (Псалмы, 19:3)».

Отсюда можно понять три способа существования во времени.

Во-первых, неподвижность — вечный покой земли. В этой неподвижности прошлое и будущее практически неразличимы.

Во-вторых, движение, вплоть до высшего его рода — кругового движения небесных сфер. В нем хоть и есть различие моментов времени, но оно эфемерно («суета сует» — «эвель авалим») и «все возвращается на круги свои». Будущие циклы совершенно не зависят от прошлых, а только бесконечно их повторяют. Все это — под Небесами, когда моменты времени стерты. Ведь если у кого-то есть прошлое, он не может по-настоящему прийти к тому, с чего начал.

Но истина Земли — Небеса, поэтому, в-третьих, — рождение нового (хидуш). Бытие открывается как что-то абсолютно новое в каждом «теперь», так же, как и Творение Первоначальное (Маасэ Берешит) [5]. Так учили мудрецы Торы в отличие от мнения «философов», которые утверждали, что мир, несмотря на свою изменчивость, только бесконечно повторяет сам себя, т.е. мир вечен (олам кадмон) так же, как вечна и причина его.

Что такое Небеса в данном контексте, требует пространного объяснения. Тут достаточно указать, что имеются в виду, во-первых, не физические небеса и, во-вторых, также не «метафизические» Небеса, т.е. Небеса сами по себе, не связанные с Землей. А скорее речь об этих сверх-Небесах как присутствующих в этом мире.

Позволим себе следующую аналогию. Если есть некий смысл сам по себе и есть буквы, которые его выражают, то можно говорить об этом смысле как рождающемся в момент, когда читают эти буквы, хотя он и существует где-то независимо от чтения.

Возможно, об этом учил Бен-Зома (Тосефта «Хагига», 2-2): «Размышлял (цофе — букв. “созерцал”) я о творении первоначальном. И вот, расстояние между водами верхними (Небеса) и водами нижними (Земля) меньше пяди, ибо сказано: “Дух Б-жий парит над водою” (Берешит, 2:2), и сказано: “Б-г, как орел, стережет гнездо свое, парит над птенцами своими” (Дварим, 32:11). Как орел парит над гнездом своим, касается его и не касается, так между водами верхними (Небеса) и водами нижними (Земля) нет даже пяди».

Соединение Небес и Земли происходит только путем касания в каком-то месте и в какой-то момент; оно требует каждый раз возобновления и не продолжается само собой.

Вернемся, однако, к разговору о времени. Итак, если мы ведем речь о бытии как о рождении нового, а не как о вечном и неизменном начале, то мы с необходимостью имеем в виду время, т.е. «было» и «будет» по отношению к «теперь», которое есть первое в этом ряду, о чем мы толковали выше.

Ведь если «теперь» — это рождение нового, абсолютно нового, то оно не следует из прошлого (оно «с Небес»). Но, с другой стороны, невозможно понять «новизну новости» без прошлого, в котором ее нет. А когда мы говорим «прошлое», это не значит, что просто что-то было, а это значит, что у него есть будущее, отличающееся от него самого. А если не иное, а то же самое, то нет тут ни прошлого, ни будущего. Таким образом, прошлое потому прошлое, что оно становится будущим. Однако если новость не содержится в прошлом, ибо, как сказал Коэлет, «нет ничего нового под солнцем», то прошлое становится будущим не само по себе, а благодаря настоящему. Если прошлое «само» движется в будущее, как это происходит «под солнцем», то настоящее — всего лишь неуловимый момент становления (эвель авалим — суета сует). Но мы говорим о настоящем, которое «с Небес», т.е. дано особым актом, благодаря которому что-то открывается как прошлое и будущее. Или, по-другому, прошлое принимает настоящее, чтобы стать будущим. В таком понимании все три момента времени получают свой собственный, не сводимый к другому смысл.

Виленский Гаон: человек и время [↑]

Теперь рассмотрим понятие времени по отношению к человеку.

Тут мы не можем следовать только простому представлению о времени, ибо мы собираемся говорить о человеке как о том, кто стоит за каким бы то ни было представлением. Поэтому возьмем за основу текст, авторство которого относят к Виленскому Гаону [6].

Мы не беремся толковать его в контексте всего учения Гаона, относящегося к «тайнам» Торы. Ограничимся только тем, что поможет прояснить для нас понятие времени, оставаясь на уровне и в рамках настоящей статьи.

Предлагаемый текст начинается так:

«Суть одежд, которые состоят из дней человека, — в том, что человек и время — это мужское и женское [начала]. Человек и все ступени его души как одно — это мужское, а время мира его (шнот олам) — это женское. Это душа (нефеш) и дух (руах). [Ведь поскольку] душа сопричастна телу, потому из дней и лет образуется [как бы] тело для духа, как сказано: “Женское окружает мужское”.

Из того, что человек и время — это мужское и женское начала, следует, во-первых, что человек, как особое “начало” (душа в целом), независим от времени, а во-вторых, что они соединены в мире как мужское и женское, т.е. как акт, в котором содержатся воздействие и восприятие, взятие и давание. Однако каким образом “дни и годы” соединяются с “душой в целом?” Как душа и дух. Ведь душа сопричастна телу, а тело существует во времени, таким образом, душа есть сознание, переживание времени, из которого “образуется тело для духа”. Ведь только в душе, а не в теле присутствуют эти “дни и годы” человека в мире.

Еще одно следствие из сказанного. Мир предстоит человеку в форме времени, т.е. в “женском” обличье, оставляя свободу “мужскому” — человеку. Потому что если помыслить мир в его полноте, без ограничения временем, скажем, как абсолютную волю Творца, то, понятно, что ни о каком свободном действии человека не может быть и речи».

Виленский Гаон продолжает:

«Хорошо сказали мудрецы, что время — друг и любимая человека, и разделили время на три части: прошлое, настоящее и будущее, которым соответствуют [три части души] высшая душа (нешама), дух (руах) и душа (нефеш) и [три части тела] голова, грудь [сердце] и чресла.

Как голова (начало), самое высшее, снижается, переходя в другие части [так же и прошлое по отношению к настоящему. Однако] “не говори, что прежние дни были лучше, чем эти” (Коэлет). Ведь в самом теле именно сердце — это главная часть человека и, соответственно, дух (руах) [главная часть души в целом]. А высшая душа (нешама) только учит человека разуму, чтобы направлять его. То же и время — суть его в настоящем, а прошлое — уже прошло, оно только учитель, способный оказать помощь. А о будущем сказано: “Не будь озабочен заботами завтрашнего дня”. Не следует человеку думать о нем, ведь он ему не принадлежит. Таким же образом в душе; пусть не думает о себе, что она нуждается в теле, как сказано: “Ибо душа твоя желает [есть] мясо” (Дварим 12:20), т.е. [мясо — это] мир, который душе не принадлежит и завтра нет его, ибо он — временное жилище [души].

Хорошо сказали мудрецы, что время — друг и любимая человека.

Нам неизвестно, кому принадлежит эта фраза, т.е. кто имеется в виду под словами “сказали мудрецы”. К сожалению, ибо смысл этих слов совершенно неожидан.

Ведь временность — это “бренность”, то, что человек всеми силами стремится преодолеть, то, с чем надо “бороться”, “ускорять” или “замедлять”, а то и совсем “остановить”. А то, чего бы он желал, — это, скорее, вечность. Однако очевидно, что не время надо считать причиной того, что “все проходит”, а сущность вещей. Ведь человек смертен уже в момент рождения, только время разделяет это на два отдельных события, а между ними — промежуток, который называют жизнью. И то, что мудрецы сказали о времени, мы обычно говорим о жизни. В этом смысле время есть жизнь души, как и поясняется дальше.

“И разделили время на три части и т.д.” Что означает это разделение времени? Если представлять время как поток, то его можно разделить только на периоды, как, например, утро — день — вечер или детство — зрелость — старость. Но тут разделение другого рода. А именно: каждый раз тут все три части времени вместе, так же, как каждый раз тут присутствует вся душа целиком, и каждой части времени соответствует определенное состояние и способность души.

Это соответствие времени и души (скорее, жизнь души, а не сознание времени) представлено так, что прошлое, настоящее и будущее являются “одеждами”, в которые облачаются соответственно высшая душа, дух и душа [7] и в которых они соприсутствуют и соотносятся друг с другом».

Пояснения слов Гаона [↑]

Так, Гаон поясняет в другом месте, что прошлое соответствует высшей душе, которая создана и существует всегда до рождения человека. (Это память, как сказано: «Помни Создателя твоего и т.д.» — Коэлет, 12:1; см. ком. Гаона на Пиркей авот, 3:1).

А духу соответствует настоящее, т.е. дух рождается, когда высшая душа «вдыхается» в человека. (Это мгновенная полнота присутствия: «я понимаю, я говорю, я делаю».)

Душа же устремлена в будущее, ибо суть ее — в становлении и росте все дни жизни. Все труды и заботы человека — только ради нее (и к этому сводится экзистенциальное переживание собственно времени).

«Как голова (начало), самое высшее и т.д.». Теперь объясняется соотношение этих частей. Основной частью, т.е. сутью дела, является не начало, как можно было подумать (как первое и как высшее), а именно середина, что соответствует соотношению времен, где настоящее есть бытие по преимуществу, по сравнению с прошлым и будущим, которые только «привходящие». Таким образом, дух — суть жизни человека (то, что всегда обозначается словом «я») как действующего — соединен с настоящим. А высшая душа (то, что дается человеку свыше), соединенная с прошлым, учит, наставляет и даже обязывает, но не может ничего произвести в настоящем.

«А о будущем сказано и т.д.». То, что душа беспокоится о будущем, стремится к будущему — вполне естественно. Ведь она есть действие, а для всякого действия настоящее — это только исходная позиция. А будущее — это не иллюзия, а реальная возможность. Более того — их много. Разве это не повод для беспокойства? Однако источник беспокойства не столь рационально оправдан.

«Ибо душа твоя желает [есть] мясо». «Мясо» — мир, который не для нее. Душа как бы отдаляется от самой себя в иное. А поскольку мы говорим о жизни души как о времени, то этот иной мир есть будущий мир, т.е. не «настоящий». Тем самым истинным движением души будет не естественная забота о будущем, а возвращение к настоящему, т.е. к самой себе. В этом возвращении и состоит совершенствование души, которое характеризуется длительностью (отдаление — возвращение), а не мгновенным рождением в настоящем, как дух. Таким образом, цель действия души — уже не будущее (то, что от нее, по сути, не зависит), а настоящее. Настоящее же — это ее мир, т.е. то, что полностью совпадает с душой и является, как было сказано выше, «одеждами» духа.

Только тут действие души может быть свободным и совершенным, ибо ее мир и она сама полностью совпадают. Это похоже на речь — сложнейший телесный акт, подчиненный мысли, т.е. движению души. При этом душа, если она, конечно, воспитана соответствующим образом, движется в этом акте совершенно свободно, подчиняясь только внутреннему закону [8].

Возможно, в этом ключе следует понимать комментарий Гаона на следующий отрывок из трактата «Брахот»(лист 64а): «Сказал р. Авни а-Леви: Тот, кто стремится опередить время (букв.: “час”), время опережает его; а тот, кто подчиняется времени, время подчиняется ему».

Комментирует Гаон: «Об этом сказано: “Все созданное хорошо в срок его” (Коэлет, 3:11), т.е. все зависит от срока. И еще сказали мудрецы: “У каждого человека есть свой час”, т.е. все готово для него именно к определенному сроку, и это суженая [жена] человеку от века… Все назначение Торы и заповедей — для того, чтобы устроить (летакен) этот час. И обязан человек устраивать таким образом каждый час своей жизни…»

Что такое «подчинение времени» как не возвращение к настоящему, а «опережение времени (часа)» — отдаление от него? Однако не следует понимать сказанное в духе фатальной предопределенности. Это было бы упрощенно и несправедливо. Ведь сказано, что, подчиняясь времени, человек подчиняет время себе, овладевает им («свой час»).

И потому мы будем понимать то, что время названо «женой», не как метафору, а по меньшей мере как аналогию. Вот, с одной стороны, предопределенность: жена — «суженая человеку от века», а, с другой стороны, она становится женой в результате выбора («приобретения») человека. Но выбирающий видит в той, которую он выбирает, не свой выбор, а признание, что это суждено ему «от века». Круг замыкается, и можно назвать это совпадением.

Так же и время. Выбор его совершается действием («Когда?» — «Сейчас!»), которое совершается в настоящем и очерчивает круг настоящего. Благодаря этому оно не тянет за собой бесконечную (неопределенную) цепь прошлых причин и будущих последствий, а совершается полностью сейчас и на собственном основании, т.е. подчиняясь внутреннему закону («Тора и заповеди»).

Это и есть «устройство» (тикун) часа, по выражению Гаона.

Такое свободное, можно сказать, «своевременное» действие есть само по себе начало и рождение нового, порождающая сила своего прошлого и будущего. А возможность этого заключена в том, что все сущее задано в форме времени, о чем говорилось выше.

Потому время и названо «женой», что благодаря нему человек избавлен от подавляющей власти сущего. Наоборот, сущее в форме времени есть опора и место рождения человека.


[1] Рамбам «Морэ Невухим», ч.2, гл.30.

[2] Заметим, что из этого еще не следует вывод о фатализме или детерминизме, а только то, что Б-г действует в каждом «теперь».

[3] Назовем для примера из первых комментаторов — рамбана, «Комментарий на книгу “Берешит”, а из последних — автора “Лешем шебо…”.»

[4] Так следует понимать согласно комментарию раши.

[5] Правда, это не сказано в тексте буквально, а только в толковании мудрецов, которому и соответствует вышеприведенный комментарий Виленского Гаона.

[6] Это последний отрывок из дополнений («Ликутей Агра») к комментарию Виленского Гаона на «Сифра децниута».

[7] Мудрецы различают три части «души в целом»: высшая душа (нешама), предстоящая перед Творцом и не зависящая от телесной жизни; просто душа, оживляющая тело; дух, соединяющий обе души. Высшая душа проявляется в мышлении, дух — в речи, а душа — в действии (Нефеш а-хаим, 1—12).

[8] Безусловно, сказанное — не более чем вольная интерпретация. Однако, на наш взгляд, это совпадение души с ее миром, которым мы здесь описываем настоящее, настолько само собой разумеющийся факт, что ни один философ вплоть до Нового времени и тем более ни один из учителей Торы не подвергал его сомнению и не пытался выводить его из каких-то предпосылок.

Ведь невозможно разделить до конца вещь и сознание вещи, ситуацию и сознание ситуации — это что-то одно, в чем действует и чувствует человек. И пусть мы полагаем в этом единстве сторону, укорененную в бытии и не зависимую от сознания, и сторону сознания, не зависимую от бытия, однако, только запустив что-то вроде «беса» рефлексии, мы можем прийти к удвоению «настоящего» мира на т.наз. реальность, с одной стороны, и отражение в душе — с другой. И тогда душа как бы застывает в невозможности то ли сдвинуться с места, то ли остановить бесконечное кружение в самой себе. причем это совпадение есть для нас просто факт. Факт, который мы не можем далее разделить на составляющие, на последовательность шагов «до» и «после», так что его можно было бы произвольно воспроизвести (повторить). А раз так, то мы не можем его и объяснить. Он задан таковым, всецело настоящим, и, таким образом, «до» и «после» — вне него, образуют его прошлое и будущее.

Выводить материалы

Когда было создано время?

Рав Реувен Куклин

Как время связано с материей?

Предопределение и свободная воля

Акива Татц,
из цикла «Маска Вселенной»

Б-г абсолютен и безупречен во всех смыслах, — это аксиома и один из фундаментальных принципов Торы. Поскольку Он не подвластен времени, Ему известно будущее. Поэтому, если Б-г знает о намерении человека совершить то или иное действие, можно ли говорить, что человек поступает так по свободному выбору? По логике вещей, он вынужден совершить его, поскольку Творец знал об этом действии еще до его осуществления — никакого другого варианта просто нет. Человеку может казаться, что он выбирает между вариантами, но в действительности существует лишь одна возможность и у человека нет никакой свободной воли.

Еврейский календарь

Рав Ицхак Зильбер

Лишь в 18 веке немецкому физику Карлу Гауссу удалось вывести формулу вычисления даты еврейского календаря, выпавшую на определенную дату общепринятого. За тысячи лет до этого еврейский календарь абсолютно точно синхронизировался с солнечным в соответствии со знаниями, полученными Моше на Синае (и позднее записанными в Талмуде).

Гади Поллак

Муза-шмуза: Дневник прогулов