Спасительная капля меда. Рош аШана

Святой раби Зуша из Аниполя (Аннополя) рассказывал, что в Рош а-Шана он видел на Небесах ангелов-обвинителей, «родившихся» из грехов Израиля. Это было могучее войско — в несколько раз большее, чем войско ангелов-заступников, «родившихся» из заповедей. Разум его затмился от такого зрелища.

Но затем он увидел, что все заступники совершенны, а все обвинители — увечные. «Ведь еврей даже в сам момент греха вздыхает и сожалеет, и от этого повреждаются органы обвинителя». А еще больше еврей сожалеет после совершения греха. Как сказал раби Барух из Меджибожа, мы устраиваем праздник в честь заповеди, но никогда — в честь греха.

Поэтому у нас принято есть мед в Рош а-Шана. У раби Шломо Адрета (Рашба) спросили, что делать с медом, в который попали муравьи и он простоял так двенадцать месяцев. Ведь мед уничтожает насекомых. Рашба ответил: «Похоже, у меда есть два свойства: он быстро уничтожает разломанные предметы, которые в него попадают, но сохраняет предметы, погруженные в него целыми».

О царе Ордусе (Ироде) рассказывают (Бава Батра 3 б), что он семь лет хранил в емкости с медом тело девушки, которая покончила с собой, чтобы не выйти за него.

Обычай есть мед выражает, среди прочего, нашу надежду на сохранение ангелов-заступников в целости и на быстрое уничтожение ущербных ангелов-обвинителей.

Раби Моше-Аарон Мошкович рассказывает о своем пожилом отце, одном из известных сатмарских хасидов в Бней-Браке. У отца был обычай каждый год ездить в Америку перед Днями трепета и проводить их «под сенью веры» у своего святого учителя, рава Йоэля Тейтельбаума, автора книги «Ва-йоэль Моше». Он приезжал туда перед субботой, на исходе которой начинают читать Слихот, и оставался еще на несколько дней после Рош а-Шана, а к Йом Кипуру возвращался домой в Бней-Брак.

Однажды ему рассказали о служении рава Йоэля в остальные осенние праздники и ему захотелось остаться при святом дворе учителя также на Йом-Кипур, Ошана Рабба и на Симхат Тора. В тот год этот хасид взял обратный билет на день после субботы, в которую читают главу Берешит, и оплатил себе гостиницу до этого дня.

В пост Гедальи после утренней молитвы к нему подошел верный габай, раби Йосель Ашкенази, и сообщил, что раби зовет его.

Хасид тотчас понял, что раби, видимо, почувствовал: хасид хочет в этом году остаться в Америке на весь месяц. Но, поскольку он не посоветовался об этом с раби, тот, вероятно, захочет проститься с ним и отправить обратно. Поэтому он не стал спешить к раби, надеясь протянуть время и остаться всё-таки на все праздники.

Но вскоре к нему снова подошел габай раби Йосель и поторопил:

— Почему не заходишь? Раби зовет тебя.

— Я точно знаю, что раби скажет мне, — ответил хасид. — Но моя душа хочет остаться здесь.

Раби Йосель возвысил голос:

— Какая разница? Ты же слышал своими ушами, что раби зовет тебя к себе. А когда раби зовет, никто не делает расчетов. Ты должен немедленно предстать перед ним.

Нечего делать, пришлось хасиду предстать перед раби. Когда тот увидел его, тотчас с благословением протянул ему руку на прощание и сказал, не оставляя возможности для маневра:

— Поезжай с миром, и да будет у тебя хороший год.

Однако хасид, не желая прощаться, ответил:

— Раби, я бы хотел остаться в этом году на все праздники, до субботы Берешит.

Встал раби со своего святого трона, вошел в свою маленькую и тесную кухню и спросил свою праведную жену:

— Может, у нас еще осталось чуть-чуть меда с Рош а-Шана?

Рабанит ответила, что можно еще немного наскрести, остатки после праздника.

Понимая, что на сердце у мужа, она упаковала для хасида рюмочку с оставшимся медом. Получив такое благословение, хасид был вынужден перенести дату полета. Согласно указанию раби, уже в тот самый день, в пост Гедальи, он летел в Израиль.

Дети были очень удивлены, увидев, что отец так рано вернулся из Америки. Ведь он сам сказал им, что вернется только к концу месяца. Но они не успели выразить удивление, как отец спросил их: «Где мама?»

Лица детей помрачнели, они сообщили: буквально за несколько часов до его прибытия мама поехала с одним из детей в больницу «Тель а-Шомер» — тот проглотил какой-то предмет.

Хасид сразу же понял, почему святой раби так срочно отправил его домой. Он немедленно взял такси и отправился в «Тель а-Шомер». Жена удивилась, увидев его в коридоре больницы, но времени на расспросы не было. Она показала ему больничные бланки: профессор, глава отделения, отправлял ребенка на операцию, чтобы извлечь у него из пищевода то, что там застряло. Она кратко рассказала ему: ребенок, видимо, проглотил что-то маленькое, не обратив внимания, а теперь эта штука торчит у него в пищеводе. Теперь его жизнь в опасности, и мать ребенка в этот самый момент собиралась подписать согласие на проведении срочной операции.

— Секундочку! — воскликнул хасид. — Стоп. Не будет никакой операции.

Он достал мед, который с любовью приготовила для него рабанит, и ложечкой начал «закапывать» его в рот ребенку.

Врачи и медсестры содрогнулись, увидев это, и закричали:

— Что ты делаешь?! Ребенок в таком состоянии не может есть, это опасно для него!

Но хасид настоял на своем:

— Не случайно же раби решил дать мне своего меда. И не зря его праведная жена постаралась собрать для меня эти остатки. Теперь, — с уверенностью заявил он, — не будет никакой операции, и мы не будем подписывать согласие на нее. Всю ответственность берем на себя.

Отец продолжил закапывать мед в рот ребенку, а мать стояла рядом и в слезах читала Тэилим (Псалмы). Когда весь мед закончился, отец попросил сделать еще один снимок — прежде, чем будет принято решение об этой сложной и опасной операции.

Все врачи отделения были поражены, увидев результат. Снимок показал, что пищевод ребенка свободен и чист. Выяснилось, что застрявший предмет опустился в желудок вместе с медом. Позже он вышел естественным путем. Спустя час ребенок был уже дома, здоровый и невредимый — по милости Всевышнего, Который слышит молитву Своих служителей (Эсрим вэ-Арба Шева).