Просим об избавлении, всё остальное приложится. Йом Кипур

Сказал рав Галинский^[i]:

Обычаи народа Израиля не менее значимы, чем Тора, и я не собираюсь подвергать это сомнению…

Когда в молитве Дня Искупления мы просим: «Отец наш, Царь наш, верни нас в полном раскаянии к Себе», наш вопль пробивает своды Небес. «Пошли совершенное исцеление больным народа Твоего, порви обвинительный приговор (вынесенный нам), запиши нас в Книгу Жизни». Мы молим, кричим: «Спаси нас!»

Но когда доходим до слов «Запиши нас в Книгу Прощения», начинаем читать очень быстро: «Вырасти для нас спасение вскоре, возвысь рог (славу) Израиля, народа Твоего, возвысь рог (славу) Машиаха Твоего»^[ii]. Почему именно здесь ослабевает воодушевление и начинается спешка?

Не могу не вспомнить…

Как известно, в процессе творения было несколько этапов: неживая природа, растения, животные и над ними — человек, «говорящий».

Один-единственный раз за всю историю мира животному была дарована речь — это случилось с ослицей Билама. Наконец-то она могла что-то сказать своему хозяину. Что же ей следовало сказать? — «А ну-ка слезай! С какой стати ты властвуешь надо мной?»

Но вместо этого она сказала: «Что сделала я тебе, что ты бил меня уже три раза?.. Не я ли твоя ослица, на которой ты ездил издавна и до сего дня?..» (Бемидбар 22:28, 30). Запрягай, используй, но милосердно. Почему? Потому что осел остается ослом.

Рассказывают, что однажды русский царь устроил смотр казачьих войск. Он шел мимо воинов, застывших в великолепной парадной форме с шашками наголо. Внезапно один из казаков вознамерился опустить шашку на голову императора. Казак, стоявший рядом со злоумышленником, быстро среагировал и сумел отвести удар.

Жизнь царя была спасена. Того, кто совершил покушение, тотчас схватили и увели, его допрос и казнь не заняли много времени.

Царь же проявил великое самообладание. Он спокойно дошел до шатра командиров, а затем вызвал казака, который спас его.

— Кто ты? — спросил царь.

Солдат отдал честь:

— Рядовой казачьего войска такой-то, Ваше Императорское Величество.

— Ты сегодня спас жизнь своему царю!

— Это мой долг и великая честь для меня, Ваше Императорское Величество.

— Царь обязан тебе жизнью, а он не любит оставаться в долгу. Говори: чего просишь?

Казак вновь отдал честь:

— Всемилостивейший Государь, мой приказный[iii] издевается надо мной, не дает отпуска и наказывает под выдуманными предлогами. Не прикажет ли Ваше Императорское Величество ему прекратить?

— Так и сделаю. Ты свободен! — объявил царь.

Он велел вызвать приказного, тот дрожал и извинялся. Но царь перебил его:

— Вот два моих приказа, запомни их: во-первых, прекратить всякие издевательства над этим казаком с сего дня. Не наказывать его, что бы он ни сотворил. Во-вторых, и это касается и офицеров, не сметь повышать его в звании. Пусть остается рядовым до конца службы.

— Почему, Всемилостивейший Государь? Разве он не заслуживает повышения? — решились спросить командиры.

— Мне не нужны глупые офицеры! Он мог бы попросить, чтобы я его самого повысил в звании, а вместо этого попросил только, чтобы над ним не издевались.

Прямо как ослица Билама! А мы что? Мы просим об исцелении, о записи в книгу Достатка и Хорошей Жизни… Но когда нам будет послано полное Избавление и Машиах, всё остальное само собой изменится к лучшему. А вместо этого именно на этом месте мы начинаем отвлекаться! (Вэ-Игадта)

[i] Рав Яаков-Ицхак Галинский (5681-5774 / 1920-2014; Польша — Сибирь — Узбекистан — Германия, лагерь для перемещенных лиц, — Израиль) — знаменитый даршан (лектор-проповедник), глава ешивы Новардок в Хадере. См. также рассказ о нем рава Бен-Циона Зильбера.

[ii] Здесь и выше — слова из молитвы «Авину Малкейну».

[iii] То же, что «ефрейтор» в пехоте.