Тора оправдывает рабство?

Здравствуйте, Юлия!

Уникальность Торы, среди прочего, в том, что она дана на все времена. А времена бывают разные. Б-г создал людей разными потому, что у каждого из них своя роль. И целые поколения и эпохи Он тоже создал разными, по той же причине. Поэтому бывают обычаи и нормы, которые общеприняты в одну эпоху, но не в другую, и людям разных эпох бывает трудно друг друга понять. Ведь даже современники — «отцы и дети» — друг друга часто не понимают, а что говорить о представителях эпох, разделенных тысячелетиями.

Так и с рабством. Для современного мира оно неприемлемо. Но в Античном мире, как Вам наверняка известно, рабство было нормой повсюду. Значит ли это, что в рабстве может быть какое-либо благо?

Ответ зависит от того, о каком рабстве идет речь.

Например, наша собственная история началась с рабства в Египте, и благом считается именно освобождение от него.

Но интересно, что даже после обретения свободы праведный еврей называется тем же словом, которое ранее обозначало «раба» — эвед (однокоренным слову авода — «работа»). Только теперь он эвед А-Шем, что можно перевести «раб Б-га» — а можно и «служитель». Ибо свобода не противоречит идее служения кому-то другому. Но в чем тогда разница между рабством и свободой?

В том, что раба заставляют заниматься не своим делом, тем, что не поможет ему развить свой потенциал и реализовать себя, ограничит его. Когда евреев в Египте заставляли класть кирпичи на стройках, когда мужчин заставляют заниматься женским делом, а женщин — мужским. А свободный человек может заниматься своим делом, в котором у него неограниченные возможности, развить заложенный в нем потенциал, расправить крылья. Даже если его заставляют это делать и тем самым он кому-то служит. Когда прирожденный солдат, сильный и мужественный, исполняя приказ, служит родине и добивается тех побед, на которые способен. Когда еврей служит Б-гу, изучая Тору, занимаясь интеллектуальным анализом, развивает свою духовную составляющую и помогает ближнему. В этом он способен достичь небывалых высот, поэтому возможность отправиться в этот полет называется свободой, хотя его обязал так поступать Б-г, Которому он служит.

Поэтому в Торе есть и понятие рабства и подчинения другому человеку, которое считается полезным для подчиненного. Согласно Торе, Ноах постановил, что его потомок Кнаан проклят и будет рабом других людей (Берешит 9:25). Хотя это называется «проклятьем», потомком Кнаана был Элиэзер, раб Авраама — и его жизнь и деятельность явно описывается как успех. Он пользовался полным доверием Авраама и блестяще выполнял важнейшие миссии, такие, как нахождение невесты Ицхаку.

Так проклятье это или успех?

Ключ к разгадке — в толковании мудрецами прозвища, которым Авраам называл Элиэзера: «Дамесек» (Берешит 15:2). Простой смысл — «Дамаск», т. е. город, из которого Элиэзер был родом. Но мудрецы толкуют: доле у-машке ми-торато шель рабо — он «черпал и разливал [другим] из [колодца] Торы своего господина». То есть он перенимал Тору у Авраама и разъяснял ее другим. Элиэзеру можно было доверить не только выполнение задач в «светской» жизни, но и преподавание Торы Авраама. Но — только «Торы господина». «Своей Торы» Элиэзер произвести не мог. Он был не в состоянии сам ее изучать, сам пролагать свой путь. Он мог лишь учиться от Авраама, перенимать его мудрость.

Человеку с такой природой лучше быть рабом: сам по себе он несамостоятелен, у него нет своего пути — но он может преуспеть, сопровождая учителя в его пути. Стать его «правой рукой» во всех отношениях. Отказавшись от своего «я», не только покориться господину физически, отдать в его распоряжение свое тело, но и отдать ему на воспитание свою душу, стать его «продолжением». И так перенять все достоинства господина: его мудрость, его веру, в целом его характер.

Поэтому Мидраш (Берешит Рабба 60:2) называет Элиезера эвед маскиль — «просвещенным», «мудрым» рабом. Как объясняет Сфат Эмет, его мудрость заключалась в том, чтобы осознавать свое место и свою роль в жизни и использовать по максимуму те возможности, которые были ему даны, а не пытаться выйти на свободу и обрести те возможности, которых у него не было.

Такое рабство не только полезно, но и на самом деле мало чем отличается от «свободы». Ведь если правильное определение «свободы» — это возможность полностью развить свой потенциал, даже если к этому кто-то обязывает, то и у такого раба, как Элиэзер, подобная возможность есть.

В прошлом явно были такие люди, для которых рабство было полезным. Поэтому Тора может говорить о «кнаанском рабе» (эвед кнаани), и в этом нет ничего ужасного.

Современная эпоха отличается от прошлой, среди прочего, тем, что у людей более развит индивидуализм. Поэтому к настоящему времени идея формального рабства стала считаться неприемлемой. Но, если призадуматься, нетрудно осознать, что на практике и сегодня полной свободы нет ни у кого. Если человек сам не является начальником (а у начальника свои проблемы и ограничения), он формально подчинен начальнику на работе и его свобода действий так или иначе ограничена. Многие решения принимают за него, а он вынужден подчиняться и проводить чью-то линию, с которой может быть не согласен.

И полной свободы передвижения у подчиненного нет: он обязан быть на работе и может получить отпуск только с ведома начальства. А даже если и получит, вовсе не обязательно сможет поехать, куда ему угодно: и семью бросить невозможно, и денег на все поездки не хватит.

В целом, человек, который работает у кого-то секретарем, помощником, «правой рукой» и постоянно должен быть при начальнике, на практике мало чем отличается от раба.

Так что на самом деле полной свободы нет ни у кого, все в той или иной мере «рабы», и главный тут секрет — не тосковать слишком много о тех возможностях, которых нет, а использовать те, которые есть, и развивать свой потенциал.

И помнить, что, даже если бы человеку была дана та «свобода», которой у него нет, это вовсе не обязательно пошло бы ему на пользу. Он может оказаться неприспособленным к «свободному плаванию» или не воспользоваться возможностями во благо, а злоупотребить ими. Поможет ли это ему развить свой потенциал?

И даже сам переход от эпохи рабовладения к современной не является безусловным благом, если его осуществлять революционными методами и разрушать «весь мир насилья» одним махом. Так, общество американского Юга 19 в. века не было по-настоящему готово к освобождению рабов: ни рабовладельцы, ни сами рабы. Поэтому истинная история освобождения не так радужна, как написали победители-северяне. Бывшие рабы не были приспособлены к самостоятельной жизни в обществе, у них не было необходимых для этого знаний, умений и навыков. Огромное число их умерло от болезней. А бывшие рабовладельцы не приняли идею равноправия бывших рабов и взамен рабству быстро учредили систему сегрегации, которая просуществовала еще целый век.

Поэтому для Торы не было бы смысла отменять рабство тогда и там, где оно еще было общепринято. Это было немыслимо, и общество этого бы не приняло. Людей просто так не переделаешь. Поэтому Тора не запрещает рабство там, где оно общепринято, — а делает его гуманным.

Это не значит, что надо смиряться с любой ситуацией. Как показывает тот же Исход из Египта, бывает рабство, от которого в конечном счете надо избавляться, даже если изначально через него надо было пройти. Но надо понимать, что обычно «освобождение» означает переход из одного подчинения в другое, и поэтому добиваться его имеет смысл лишь в том случае, если в новом подчинении человек на практике сумеет лучше развить свой потенциал и исполнить свою роль в жизни — что и было при Исходе.

Наконец, в последней недельной главе Мишпатим Тора говорит еще об одном типе «раба»: эвед иври — «еврейский раб». В отличие от эвед кнаани — «кнаанского раба», здесь идет речь о еврее, который не удержался на высоком духовном уровне и проворовался. Если у него нет денег, чтобы возместить нанесенный ущерб, он «продается в рабство». Не навсегда — на шесть лет.

Но это довольно своеобразное «рабство»: Тора содержит целый ряд законов, регулирующих отношения хозяина с таким рабом: например, если у господина есть только одна подушка, он обязан отдать ее рабу. Как гласит Талмуд, в конечном счете получается, что «тот, кто купил себе раба, на практике купил себе господина» (Кидушин 20а). Какой же смысл в таком «рабстве»?

А вот какой: оно — вместо «исправительной колонии». Вора заставляют трудиться, только при этом он находится не в обществе себе подобных опустившихся людей и уголовников, а в еврейской религиозной семье, где с ним обращаются как с человеком. Так есть реальный шанс его перевоспитания: он может приучиться к организованной жизни, к труду и, в то же время, к нормальным человеческим отношениям.

Ведь стоит обратить внимание, что, в отличие от большинства уголовных кодексов мира, Тора не предусматривает в качестве наказания тюремное заключение. Либо смертная казнь, либо бичевание, либо денежный штраф, либо необходимость принести жертву (опять же, денежные расходы). Но не лишение свободы в виде тюремного заключения, колонии и т. п. Почему? Потому что это и не смерть, и не жизнь. Если за совершенный грех человек заслуживает смерти, то его надо казнить. А если не заслуживает, ему надо дать продолжить жить. А жить — значит развивать свой потенциал и выполнять свою роль, что невыполнимо при лишении свободы. И потому, что нет возможности делать свое дело, и потому, что, как известно, в тюрьме преступники чаще не исправляются, а наоборот, находясь в компании других уголовников, окончательно уподобляются им и становятся частью того мира — и, выйдя на свободу, продолжают в том же духе. Поэтому большинство наказаний в Торе — один раз заплатить или подвергнуться бичеванию — а затем получить возможность вернуться к полноценной жизни и стать здоровым членом общества: «После того, как потерпел это унижение, он снова твой брат» (Макот 23а). И единственный вариант наказания в виде «лишения свободы» — это подобное «рабство» — жизнь в хорошей семье, где человеку на практике дается возможность изменить свой образ жизни и стать лучше.

Таким образом, рабство или просто подчинение другим может быть полезным, если именно в этом положении человек получит возможность в полной мере развить свой потенциал — так как именно в этом заключается истинное определение свободы.

С уважением, Меир Мучник