Оглавление
Последний день Моше [↑]
Речь Моше перед еврейским народом, произнесенная им на сороковом году пребывания евреев в Синайской пустыне и продолжавшаяся месяц и неделю, подходит к концу.
Слова, приведенные в главе «Ваелех»(«И пошел»), Моше произнес в последний день жизни, седьмого Адара. Б-г является Моше и Йеошуа в Шатре Откровения и велит Моше записать в Тору песнь о сынах Израиля и научить ей евреев (сама песнь приводится в следующей главе — «Аазину»). В этот день Моше закончил запись Торы и передал ее своему колену.
Глава, кроме прочего, содержит две важные заповеди.
Заповедь читать Тору перед всем народом [↑]
«И заповедал им Моше следующее: “К концу семилетия, в год шмита, в праздник Суккот, когда придет весь Израиль, чтобы предстать пред Г-сподом, Б-гом твоим, в месте, которое Он изберет, читай это Учение всему Израилю вслух. Собери народ, мужчин, и женщин, и [малых] детей, и пришельца…”» (31:10-12).
Какое время подразумевают слова «к концу семилетия?» Имеется в виду год после окончания очередного субботнего цикла, то есть первый год нового цикла. Почему же тогда речь идет о семилетии? Потому что, как уже говорили с вами в главе «Ки таво», сбор урожая иногда затягивается до осенних праздников следующего года, и на этот период распространяются некоторые законы года предыдущего (третьего и шестого, что касается отделения десятины, и седьмого, что касается законов года шмита).
Слова «в праздник Суккот» указывают на второй его вечер. Поскольку в праздничный день, первый день Суккот, такое собрание невозможно, оно проводится сразу по наступлении полупраздничных дней — холь а-моэд.
Кто должен читать «это Учение?» Устная Тора говорит нам, что эта обязанность возлагается на царя.
Итак, во второй вечер праздника Суккот, в первом году после года шмита, народ собирается в Иерусалиме, и царь, в одном из помещений Храма, читает людям вслух отрывки из книги «Дварим», с ее начала по гл. 6:9 (то есть и «Слушай, Израиль: Г-сподь — Б-г наш, Г-сподь един»). Затем он читает стихи 11:13-21 из главы «Экев» книги «Дварим» («…Если послушаетесь Моих заповедей…»), а потом — законы об отделении доли от урожая нуждающимся, благословения за соблюдение законов Торы и грозные предостережения об изгнании из страны и рассеянии (там же, Ръэ, 14:22-27; Ки таво, 26:12-15, 28:1-69). В заключение он читает главу о царе (там же, Шофтим, 17:14-20).
Раши в комментариях к Талмуду объясняет, почему для чтения выбраны именно эти отрывки: «Слушай, Израиль» касается принятия на себя власти Б-га; «Если послушаетесь» — обязательства исполнять Его заповеди; благословения и проклятия говорят о принятии Торы как союза с Б-гом; поскольку дело происходит осенью, во время сбора урожая, — говорится об отделении десятины. И, наконец, логика подсказывает, что поскольку главу читает царь — говорится о его обязанностях.
Слушают чтение все, как сказано: «Собери… мужчин, и женщин, и [малых] детей, и пришельца…» — то есть всех без исключения, «…чтобы слушали они и чтобы учились, и будут бояться Г-спода, Б-га вашего, и строго исполнять все слова этого закона» (31:12). Мужчины учат Тору, женщины слушают ее, дети к ней приобщаются. Те, кто приводит детей на это слушание, получают особую награду свыше.
«И сыны их, которые не знали [истины], услышат и научатся бояться Г-спода, Б-га вашего…» (31:13). Эти слова уточняют, почему заповедь обязывает приводить на чтение детей: они начнут учиться бояться Б-га. В более широком смысле эти слова означают, что детей, то есть тех, «которые не знали [истины]», надо обязательно учить Торе.
Заповедь записать слова Торы и учить их [↑]
Вторая заповедь в нашей главе тоже касается Торы. Она гласит:
«“И ныне запишите себе эту песнь, и научи ей сынов Израиля, вложи ее в их уста, чтобы была эта песнь Мне свидетельством о сынах Израиля”… И записал Моше эту песнь в тот день, и научил ей сынов Израиля» (31:19, 22).
Всевышний велит Моше записать песнь «Аазину», где предсказано будущее евреев и перечислены наказания, которые постигнут их, если они отойдут от Торы и станут служить идолам.
У этой заповеди есть и более широкий смысл. Она касается всех взрослых мужчин-евреев (может быть, поэтому стих говорит во множественном числе: «запишите»). Буквально здесь говорится об одной только песне, а имеется в виду и вся Тора. Каждый еврей должен написать свиток Торы — Пятикнижие, — даже если у него есть свиток, оставшийся от отца. Если вы не софер (писец), вы можете выполнить заповедь, заказав эту работу соферу. Заповедь обязывает мужчин не только записать всю Тору, но и учить ее.
Тора не забудется [↑]
Между двумя процитированными выше стихами, в стихе 21, сказано: «…отзовется песнь эта перед ними свидетельством, ибо не забудется она в устах потомства его (Израиля. — прим. рава Ицхака Зильбера)».
О «Аазину» как о свидетельстве мы поговорим в следующей главе. Сейчас подумаем о словах «не забудется она в устах потомства его».
Всевышний совершенно определенно обещает, что Тора никогда не забудется еврейским народом и во все времена найдутся в его среде люди, которые будут ее изучать и знать.
«Вот союз Мой с ними, — сказал Г-сподь, — дух Мой, который на тебе, и слова Мои, которые Я вложил в твои уста, не отойдут от уст твоих, и уст потомков твоих, и уст потомков потомков твоих… отныне и вовеки» (Йешаяу, 59:21).
На протяжении всей истории нашего рассеяния Г-сподь заботился о том, чтобы евреи не забыли Его Тору. Ради этого Он манипулировал могущественнейшими владыками мира, словно куклами-марионетками.
За одиннадцать лет до того как изгнать евреев из их страны, Невухаднецар насильственно переселил в город Вавилон несколько тысяч виднейших знатоков Торы. Когда впоследствии туда прибыли все остальные изгнанники, они нашли в Вавилоне развитую сеть еврейских учебных заведений.
Перед самым падением Второго Храма в Иерусалиме раби Йоханану бен Закаю удалось убедить римских захватчиков согласиться на существование в городе Явне еврейской академии. После разрушения столицы именно Явне суждено было стать духовным центром еврейского народа.
Интересно, что после революции семнадцатого года часть царской России — Польша, Литва и Латвия — отделилась и сохранила свободу, эти страны стали коммунистическими только во время Второй мировой войны. И самое интересное, что именно на этой территории находились большинство центров изучения Торы: ешивы «Мир», «Слободка», «Поневеж», «Каменец», «Барановичи», «Люблин», «Радин» и другие. Случайно ли это?
Во время Второй мировой войны в результате поразительного стечения обстоятельств были спасены десятки тысяч евреев, оказавшихся в Вильнюсе. На всей огромной территории Восточной Европы Литва осталась единственным местом, откуда еще можно было выбраться на свободу. В сороковом году, в период, совпавший с еврейским месяцем Элул, в Вильнюсе и Каунасе — двух самых больших городах Литвы — открылись учреждения, где выдавались визы беженцам из Польши, желающим покинуть СССР. Среди беженцев подавляющее большинство составляли религиозные люди: преподаватели и ученики известнейших польских ешив. Таким образом удалось спастись учащимся ешивы «Мир», обосновавшейся впоследствии в Шанхае, Любавичской ешивы из Отвоцка, ешивы «Люблин» и других. Среди вырвавшихся в самый последний момент были руководители ешив «Радин», «Новогрудок», «Клецк», «Гур» и других.
Рука Вс-вышнего в спасении ешив [↑]
«Тот факт, что русские дали нам разрешение на выезд из России, — говорил один из руководителей ешивы “Мир” р. Йехезкель Левинштейн, — абсолютно иррационален, он противоречит всей идеологии и практике советских властей. Вместо того, чтобы выслать всех нас в Сибирь, как они поступили со своими верующими евреями, русские предоставили нам статус туристов и выпустили в свободный мир. Нет сомнений — они сами не ведали, почему так поступили. Именно об этом говорит Танах: “[Как] потоки воды — сердце царя в руках Г-спода: куда захочет, туда и направляет Он его” (Мишлей, 21:1)».
Одним из главных героев этой потрясающей истории был японский консул в Литве Семпо Сугихара, выдававший всем желающим транзитную визу на въезд в свою страну.
Интересно, что у Японии никогда не было консульства в Литве и открылось оно именно в начале Второй мировой войны. Делать там консулу, казалось бы, совершенно нечего. И все-таки работа ему нашлась, и какая!
Когда к нему явились первые евреи с просьбой дать им возможность ехать транзитом через Японию, консул запросил свое руководство и получил ответ: ни в коем случае! Он послал вторую депешу: жалко людей, им грозят сибирские лагеря. В ответ ему недвусмысленно пригрозили: дадите разрешение — предстанете перед судом. Консул взвесил: если разрешу — сделаю дело, угодное Б-гу, но не угодное моему правительству, если не разрешу — подвергну опасности человеческие жизни. И он выдавал визы на свой страх и риск. Даже после категорического приказа советских властей закрыть японское консульство в Каунасе он продолжал выдавать евреям визы еще в течение трех недель.
Консула отозвали, судили, лишили чинов и привилегий, но его утешала и радовала мысль о том, что он не согрешил пред Б-гом. Человек этот прожил более восьмидесяти лет и никогда за всю свою долгую жизнь не пожалел о сделанном.
Через весь Советский Союз тянулись на Дальний Восток пассажирские поезда, вывозившие евреев, спасшихся от смертельной опасности. Р. Велвл Соловейчик говорил впоследствии: «Я думаю, что Транссибирская железная дорога была построена специально ради того, чтобы спасти изучающих Тору».
По пути в Японию ветхое транспортное судно, перевозившее спасенных евреев, попало в сильнейший шторм и потеряло управление. Чудом добрался корабль до берегов Японии. Он затонул вскоре после того, как последний из пассажиров сошел на берег. Как не вспомнить здесь слова Талмуда: «Ковчег [Завета сам] нес тех, кто переносил его» (Сота, 35а).
Известно, что Ковчег с хранившимися в нем скрижалями Завета был так тяжел, что любой другой предмет такого веса четверым мужчинам было бы не под силу поднять. Ковчег, в котором находилась Тора, сам нес своих носильщиков. Нечто подобное произошло и в Японском море: Тора сама спасла своих хранителей.
И в Японии с ними тоже произошло много чудес.
Прибыв в Кобе — огромный город с более чем миллионным населением, где жили всего двадцать пять еврейских семей, которые и помогли приезжим, — они открыли ешиву «Мир». Спустя полгода ешива перебралась в Шанхай.
Беженцы рассуждали так: евреев и Тору сжигают. Мы должны передать наследие отцов будущим поколениям. Надо учиться.
В Шанхае им показали пустующую синагогу «Бейт-Аарон», и они поразились: в синагоге оказалось ровно столько сидячих мест, а в общежитии — ровно столько спальных, сколько учащихся в ешиве! К тому же при синагоге были две огромные столовые, рассчитанные на сотни человек, и гигантская кухня с посудой на сотни едоков. Откуда все это?
Оказывается, в Шанхае в свое время жил миллионер-еврей, которому во сне было сказано, что он должен сделать большое дело для Израиля. Он-то и финансировал строительство в двадцать пятом году. Человек малосведущий в традиции, он даже не знал толком, как выглядит синагога, не представлял себе, что в ней не бывает общежития, и все же построил рядом и общежитие, и огромную кухню со столовой. Пятнадцать лет это место пустовало. Оно явно ждало приезда ешивы «Мир!»
Зимой сорок пятого года в Шанхай приехали два специалиста из Германии. Они установили газовые камеры, привезли газ «Циклон». Японцы произвели тщательный подсчет всех евреев в гетто (ученики ешивы жили в гетто и получали пропуска для посещения ее) и сообщили им, что через две недели всех отправят на работу. Но сильные удары на фронте, полученные именно в этот момент, заставили их на время забыть о евреях. Позднее жителей гетто опять предупредили об отправке на работу — и снова тяжелые поражения на фронте отодвинули проведение акции.
Была и еще одна попытка уничтожить всех преподавателей и учеников ешивы. Под предлогом участившихся бомбардировок их должны были якобы перевести и разместить на трех островах. Но до места они бы, разумеется, не добрались, и японцам, договорившимся с немцами, осталось бы только сообщить, что корабли, к сожалению, затонули.
Японец по имени Бакуту, прослышавший об этом замысле, сказал вдруг евреям непонятную фразу: «Я вам друг. Если с вами что-то случится, знайте: я не виноват». Евреи взволновались, стали выяснять, что происходит, и у японцев уже не было возможности сохранить тайну и выполнить задуманное.
Союзники бомбили город отчаянно. В налетах участвовали сотни бомбардировщиков одновременно. Но в ешиве никто ни разу не пострадал. Однажды бомба попала в здание во время обеденного перерыва, когда все ушли на обед. С тех пор, услышав сигнал воздушной тревоги, китайцы и японцы бежали в ешиву, чтобы укрыться от бомбежки.
Здесь остается добавить, что из общины польских и литовских евреев, попавших сначала в Японию, а затем в Шанхай и чудесным образом избежавших истребления, вышло немало мудрецов, поныне обучающих еврейских юношей Торе в Израиле и в Америке. Ешива «Мир» обосновалась в Иерусалиме. Сегодня в ней учатся более тысячи человек.