Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch

Эпизод на память

Отложить Отложено

Сейчас эти годы принято называть «лихие девяностые», но тогда люди еще не знали, что лихорадочные годы найдут себе такое название, и потому просто жили, тщетно пытаясь понять что же происходит со страной, куда всё катится, и стараясь найти точки опоры, чтобы выжить. Если это было трудно для людей, родившихся в России, то каково было тем, кто родился далеко…

Рав Давид Вайс, благословенной памяти, и его жена, рабанит Ривка Вайс, да продлит Всевышний ее годы, приехали из Израиля преподавать Тору. Приехали на шесть недель, а задержались больше чем на двадцать лет.

Эту историю я услышала сразу после того, как она произошла, от Ривки, и она (история) не просто отражает реалии того времени. Она, по сути, если вдуматься, актуальна для любого времени, потому что ничего ж не изменилось…

Итак, рассказываю, как услышала, и надеюсь, что снисходительный читатель простит за ускользнувшие подробности.

Рав Вайс и рабанит Ривка сняли квартиру «на Соколе», это была большая квартира на четвертом, кажется, этаже обычного дома в обычном московском дворе недалеко от станции метро «Сокол». Если вы пересекаете этот большой, богатый акациями и клумбами двор, то подходите к четырехэтажной школе — ее последний этаж имел отдельный вход и был арендован под школу для девочек — «школу Ривки Вайс».

Там учились и приезжие девочки, и москвички, по субботам приходили те, кто хотел провести еврейскую субботу по правилам или перекантоваться, не имея проблем с кошерной едой.

История следующая: у Ривки Вайс была соседка напротив — яростная и непримиримая антисемитка. Настолько морально устойчивая в этом отношении, что рабанит Ривка, выросшая в Европе семидесятых и элегантная до последнего волоска изящного парика, боялась выйти на лестничную клетку.

Она долго и внимательно изучала в глазок пространство между дверями, и только решив, что плацдарм свободен, давала «добро» покинуть убежище. Соседка оставляла надписи на двери квартиры Вайсов, и есть основания предполагать, что это не были цитаты из Марка Твена.

И хотя набор ее выходок не отличался разнообразием, их неотступность и агрессивность с лихвой окупали однообразие. Ситуация становилась угрожающей — если не для жизни, то для нервов.

Ясно, что еврейской семье, живущей в России, соседствовать с таким экземпляром, угрожающим погромом, расправой, приглашением общества «Память» и поджогом квартиры, «если вы не провалите отседова», — было нелегко…

Утомившись от ее больших и маленьких пакостей, Ривка обратилась к мужу за советом: ну что же ей делать? Она устала от этой женщины!!!

И тогда рав Вайс, благословенной памяти, дал ей совет. Подари ей что-нибудь. Как Яаков подарил Эсаву.

— Что? Подарить ей? Она мне гадости, а я ей — подарки дарить? — возмутилась Ривка. Да и кто бы на ее месте не возмутился.

— Да-да.

— Я не смогу! Она не заслужила! Это несправедливо!

— Ты хочешь справедливости, хочешь дать ей то, что она заслужила? Или ты хочешь тишину и покой в своем подъезде и на своей лестничной клетке?

Ривке было невероятно сложно даже подумать о том, чтобы вручить соседке какой-то презент. Но взвесив «за» и «против», она решила, что ничем не рискует — это во-вторых. А во-первых, советы рава Вайса стоят того, чтобы к ним прислушаться…

Что же подарить соседке? Ривка не знала ее вкусов и предпочтений, она даже не очень представляла себе возраст этой женщины: при общении с Ривкой ее лицо всегда было искажено гневом и ненавистью, а это старит. Наконец, рабанит выбрала набор косметики, который купила себе во время последней поездки в Брюссель.

Обернув подарок, Ривка с опасением, предварительно изучив положение на лестничной площадке через глазок, открыла дверь. На подгибающихся ногах одолела расстояние до квартиры напротив. Если бы соседке в тот момент пришло в голову выйти из квартиры или пошуметь в квартире, Ривка рванула бы с места, скрылась у себя и долго выравнивала бы дыхание. Но за дверью было тихо.

Ривка отходила от двери и снова приближалась, не решаясь сделать то, ради чего начала эту наземную операцию. Наконец, собралась с духом и постучала.

Надеясь, что соседка не откроет.

Всё еще надеясь, что та не откроет.

Та открыла.

Ривка, собрав всё свое обаяние и европейский светский лоск, очаровательно улыбнулась и вручила соседке маленький презент в признательность за чуткое отношение к своей особе.

Та впервые за всю историю их знакомства не нашлась, что сказать.

Можно предположить, что такую косметику она не видела даже во сне. Буркнув что-то, что могло означать как удивление, так и «до свидания», воинственная женщина закрыла дверь.

Ривка облегченно вздохнула и поздравила себя.

Ведь она преодолела расстояние между их дверями.

Она постучалась к соседке.

Она выполнила то, что посоветовал муж.

С того дня атаки прекратились, и если соседка и не стала близкой подругой Ривки и не делилась с ней рецептами приготовления такого важного для российской зимы блюда, как квашеная капуста, то это, наверное, было из-за языкового барьера.

И после этого вы скажете, что эта история актуальна только для Москвы и только для начала девяностых?

 

Теги: История из жизни