Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch

Танец

Отложить Отложено

Они вышли рано утром, задолго до рассвета. День обещал быть жарким. Когда рябь на воде стала похожей на  рыбью чешую, то решили заканчивать: хотя улов был отличным, просто превосходным, таким, какого не было в последние дни, все-таки слишком многое надо было успеть сегодня.

Восходящее солнце окрасило их руки, когда они вытаскивали сети, в оранжевый цвет, и белые домики Тверии за их спинами засверкали под лучами. Они гребли к берегу по очереди, меняясь местами, и знали, что город за их спинами пробуждается навстречу великому дню. Один раз они встали, меняясь местами на веслах, и, усевшись, обернулись на город.

— Вон там — новая синагога, — сказал Йосеф, прищурившись. — Сегодня и мы там будем. Забудем про рыбу, про сети и про базар…

— Ладно-ладно, — торопил Шимон, улыбаясь. — Сначала еще продать надо, потом поесть, помыться и переодеться. Всё время берет.

Йосеф и Шимон не стразу договорились, на какой базар идти. Верхний, более людный, обещал быструю продажу, но идти туда нужно было в гору по уже изрядно припекавшему солнцу, по крутым лестницам, смотрящим на Кинерет. Нижний базар был ближе, но менее людный, и выбор рыбы на нем больше, а покупателей меньше. Поэтому, подумав, а после поругавшись немного, Йосеф согласился с более практичным Шимоном: лучше подняться в город, наверх.

На верхнем базаре было людно и тесно, как всегда перед постом, тяжело было поверить, что все эти голосистые люди, стоящие за прилавками и шумно торгующиеся перед прилавками, сегодня после захода солнца будут другими, торжественными и притихшими, в белых одеждах, в ожидании Небесного милосердия.

Им повезло. Кухарка большой и знатной семьи Абулафия искала рыбу и нашла у них именно то, что хотела. Она купила сразу половину утреннего улова, и друзья заметно повеселели. Шимон, конечно, не мог не сказать, что именно благодаря ему им сразу удалось столько продать. На нижнем базаре полдня ждешь, пока продашь.

Как назло, после этого у них не купили ни одной рыбины в течение целого часа. Стало жарче, друзья, прошедшие пешком через весь город, обливались потом. Чтобы у рыбы не появился душок, едва уловимый, но все же ощутимый для носа строгой кухарки, они обернули рыбу в листья смоковницы и уже понурые следили, как базар постепенно пустеет. Еще несколько рыбин им удалось продать, отчаянно торгуясь и зазывая торопящихся покупателей. Остатки улова они отдали собирателям пожертвований для бедных, и, хотя из-за этого они ничего не заработали, но… все-таки близится святой день.

Так, успокаивая друг друга и поторапливая, они снова прошли через всю Тверию, таща пустые ивовые корзины, колотившие их по коленям, но уже в обратную сторону по тем же лестницам, взирающим на уснувший под жгучим солнцем Кинерет. По дороге условились встретиться за час до захода солнца у новой синагоги, только что выстроенной и еще не обновленной.

— Там будут важные раввины сегодня и большие цадики, — заметил Йосеф, продолжая давний разговор. — Мне что-то вдруг боязно… Может, пойдем в нашу привычную, для таких, как мы, а?

— Вот еще, — пробурчал Шимон. — Почти год мы хотим пойти и ждем, когда ее достроят. Чего вдруг — в нашу?

— Да, — протянул Йосеф и остановился на спуске так, что Шимон налетел на него. — И она такая красивая, когда восходит солнце…

— Ну, чего встал, я из-за тебя корзину уронил!..

Когда через два часа они встретились во дворе новой синагоги, солнце уже ушло за верхний базар, в нижнем городе удлинились тени, а Йосеф и Шимон исполнились тихого восторга. В белых одеждах, в простой обуви на босу ногу они чувствовали, что готовы вступить во врата святого дня.

Однако у дверей синагоги стоял служка, который не торопился их впускать:

— Великие раввины освящают синагогу к святому дню, вам не положено сейчас там находиться!

— Так ведь и мы пришли на Йом-Кипур. Синагога же для всех!

— Для всех-то для всех, но сейчас они произносят святые тексты, а ваши приземленные уши этого не поймут и слышать им этого не дано. И не позволено.

— Так ведь мы ж пришли сюда специально!

— Так идите в другую!

— А мы не хотим в другую. Мы в эту пришли!

— Ладно. Чего мне с вами спорить. Стойте тут. Мне что. Но лучше бы вы шли в верхний город в свою синагогу, где рыбаки и сапожники.

Стояли Йосеф и Шимон, стояли и ждали неизвестно что. Йом-Кипур вот-вот охватит светом город, и они сами уже такие настроенные на него и возвышенные. Что же им делать? И стоять нет смысла, и уходить не хочется. Учиться? Они не умеют, и никто их никогда не учил… Молиться? И этого они не умеют. И в синагогу приходят, чтобы отвечать «амен», когда все говорят. А кроме этого? Что же им делать теперь, таким чистым, отмытым от запаха рыбы, без чешуи на пальцах, когда солнце совсем ушло за верхний город?

— И что таким, как мы, делать? — спросил Шимон. Я — пустое место. Только буквы я учил, и то половину забыл.

— И я тоже. Если кто-то начнет, я потом вспоминаю…

— Ну, начнем. Давай! Скажем алфавит, раз это мы умеем.

— И что — алфавит? Для чего алфавит? Кому нужен алфавит?

— Б-гу нужен!.. А что? Раз мы только это умеем. Значит, это и скажем!..

Они взялись за руки и стали произносить, сначала шепотом, проверяя свою неповоротливую память, потом немного увереннее, когда увидели, что все буквы как будто выстраиваются в ряд, потом вошли во вкус и закричали: «Алеф! Бет! Гимель! Далет!»

Потом и  танцевать начали под только им понятный мотив, которого до них еще не слышали ни эти камни, ни Кинерет за тысячелетия своего существования. Служка синагоги выглянул проверить, откуда такой шум, и только головой покачал. Но друзьям было все равно. Их не пускают? Пусть не пускают! Молиться они не умеют? Пусть не умеют… И учиться тоже… Но буквы они знают? Знают!  И танцевать под них могут! И этот танец, и эти буквы и будут их молитвой, а Отец Небесный  в милосердии Своем уж сложит из их танцуемых букв настоящие молитвы.

— Давай по второму разу!

— Давай! Алеф! Бет! Гимель!

Неподалеку, в ашкеназской синагоге, начиналась служба Йом-Кипура, но святой ребе из Витебска не мог начать Коль-Нидрей. Он видел тем зрением, каким могут видеть лишь праведникам, что Врата Молитвы закрыты и Небеса не примут молитву. И вдруг почувствовал, что рядом с ними, совсем близко, есть кто-то, кто своим танцем, своим порывом открывает Небесные Врата.

Он вскочил, выбежал из синагоги и присоединился к танцующим рыбакам, и они приняли его в свой круг, как будто так и надо. Как будто нет ничего удивительного или странного в том, чтобы прыгать во дворе синагоги и выкрикивать одну за другой буквы алфавита. Которые, поднимаясь вверх, слагались в зерна граната, зерна винограда, зерна мира, жизни и плодородия, поднимаясь выше ангелов и раскрывая врата Небес.

 

Теги: Йом-Кипур, Синагоги