Из цикла «Спасение Торы из огня Катастрофы», темы: Провидение, Политика, Йехезкель Ляйтнер, Спасение жизни, Литва, Советский Союз
Целыми днями до поздней ночи люди стояли в очереди, которая опоясывала все здание и вела вверх по лестнице в Управление Народного Комиссариата Внутренних Дел города Вильно — секретную полицию коммунистов. Работа здесь кипела до двух часов ночи: выдавались выездные визы — небывалый случай в России, где прежде эти драгоценные документы даровали лишь избранным. Но сейчас “враги государства” буквально осаждали НКВД! Не раз комиссар грозился “перестрелять всех буржуазных паразитов у той самой стенки, вдоль которой они выстроили свою очередь”. Горы бумажных рублей высились на столах — налоги за бесценные документы, называемые так невзрачно, “выездные визы”, а на самом деле дарующие спасение. Выдача разрешений на отъезд была неслыханным в истории коммунистического режима.
— Сволочи, вам меня ни капельки не жалко! — кричал начальник городского управления НКВД товарищ Шлоссберг. — Хоть бы пожалели тогда остальных товарищей, которые сидят на работе заполночь, и ради кого? — ради каких-то кровопийц и паразитов!
Трудно было поверить, что в Вильно сталинский железный занавес вдруг ни с того ни с сего получил пробоину. Покинуть “советский рай” не разрешалось никому, дабы, не дай Б-г, мир не узнал правду о жизни в стране. По этой самой причине основной принцип советской политики и внутренней пропаганды гласил, что желание покинуть коммунистическую родину равносильно предательству. Что же теперь, в Вильно, привело к столь резкому повороту в политике Советов?
34
Судя по информации, просочившейся из руководящих кругов только что возникшей Литовской Советской Социалистической Республики, марионеточное коммунистическое правительство превратило прием желающих уехать в акт национальной гордости и поднятия престижа. Гостеприимство по отношению к беженцам из потерпевшей поражение Польши — как это преподносилось русским хозяевам — повышало авторитет Литвы в глазах остального мира. Кроме того, миллионные дотации, поступавшие из-за границы для поддержки еврейских беженцев, значительно укрепили бюджет республики. Литовские гордость и тщеславие требовали поэтому спасти польских беженцев от сибирских лагерей; это было бы издевательством над достойным поведением крошечной Литвы, руководимой мотивами человеколюбия.
В Москве, по сведениям, полученным из надежных источников, были поражены необычайной настойчивостью своего нового вассала и уступили требованиям выпустить из страны тех, кто желает уехать.
Как только эта просьба была удовлетворена, около двух тысяч человек шагнули сквозь пролом в железном занавесе. Люди по всей России смотрели на них, как на инопланетные существа — настолько нереальной была возможность покинуть Советский Союз.
Чтобы понять масштабы этого чуда, надо вспомнить тогдашнюю жизнь коммунистической России, откуда в 1920-е и 1930-е годы удалось выехать лишь считанным счастливчикам, да и то при весьма необычных обстоятельствах. Например, рабби Калманович смог достать разрешение на отъезд отца, лишь получив для него с помощью американского сенатора место в делегации, во главе которой советский министр иностранных дел М. Литвинов направлялся в Америку.
Еще один пример такого рода — необычное избавление предыдущего Любавичского Ребе Йосефа Ицхака Шнеерсона. После того, как за религиозную пропаганду его приговорили сначала к расстрелу, а затем к длительному тюремному заключению, он был вдруг освобожден благодаря исключительному стечению обстоятельств. После большевистской революции Россию бойкотировал весь мир. Первой попыткой пробить изоляцию стал договор о торговле с небольшой соседней Латвией. Член сформированной для подписания этого договора латвийской парламентской делегации Мордехай Дубин был последователем Любавичского Ребе и сумел добиться его освобождения. Вот как случилось, что соглашение, имевшее важное значение для Советского Союза, помогло покинуть эту стран} раву Шнеерсону.
Таким образом, неудивительно, что беженцев-путе шественников, рассказывающих о массовом исходе ев реев из Советской России, встречали с крайним удив лением и недоверием.
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Аман решил расправиться с Мордехаем, истребив вместе с ним всю еврейскую общину страны, и он получил на это разрешение царя
Рав Йосеф Б. Соловейчик
В реальных ситуациях нужен женский ум, а не мужские теории.
Рав Реувен Пятигорский
Мегилат Эстер
Рав Цви Вассерман
Казалось бы, Мордехай, царский судья, высокопоставленный вельможа, должен был бы сразу нажать на дворцовые рычаги...
Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»
Рав Арье Кацин
Талмуд утверждает, что «радость — это разрешение сомнений!» В этом состоит внутренний смысл заповеди «стереть Амалека», писал рав Гедалия Шор.
Рав Мордехай Райхинштейн
В Свитке Эстер мы читаем о цепочке событий, которые привели к чудесному избавлению, в честь которого установлен праздник Пурим. Эти события произошли почти 2400 лет тому назад в тогдашней столице Персии — городе Шушан. Известно ли нам сегодня где находился Шушан? Еврейская община Ирана считает, что древний Шушан — это иранский город Хамадан, расположенный в 400 км к западу от Тегерана. Подавляющее большинство историков и специалистов по Ирану с этим не согласны. Но и они не сильно возражают против того, что мавзолей с могилами Мордехая и Эстер — главных героев праздника Пурим — находится в Хамадане. Сегодня это место является одной из главных достопримечательностей города и местом паломничества, причем не только для евреев, но и для мусульман.
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Комментарий на свиток Эстер»
Почему Эстер велела подождать три дня перед ее визитом к царю?
Рав Носон Шерман,
из цикла «Эпоха и чудо»
Лик Б-жий был сокрыт от людей во времена пророков
Рав Реувен Пятигорский
Став главой правительства, Аман вознамерился уничтожить «оппозицию», вдохновителем которой — в его глазах — был еврей Мордехай. А заодно уничтожить и всех евреев.
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Очерки по недельной главе Торы»
По материалам журнала «Истоки»
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Комментарий на свиток Эстер»
Неужели Мордехай был человеком, который искал ссоры, интриг, готов был нарушить приказ царя?