Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch
Добычей рифм ты сделалась, к несчастью, разъятая по буквам вся, на части

МУЗА ПЕСНИ64

Нам муза песни — что зеница ока,
В литейной сердца отлита глубокой.
Душа явила свиток свой, но вскоре
Ограблена была! О горе, горе!
Добычей рифм ты сделалась, к несчастью,
Разъятая по буквам вся, на части,
Ты — госпожа, а, как служанка, льстива
Ты со своим слугой, а речь — плаксива.
Тебя в горниле мысли раскаляли,
А после в тигле сердца расплавляли,
Нагар и накипь выводя из сплава,
Чтоб чистой стала подлинно, на славу.
В день брани быть мечом она готова,
В день ликований — сладостью медовой.
Служить ее причудам мне отрада,
Ей властвовать над сердцем моим надо.
Нас днем она и ночью посещает,
Своих питомцев медом насыщает.
Кто восхищеньем ей не платит дани,
Кто б не мечтал вкусить ее лобзаний?!
Когда она безмолвна, ухо сразу
Завидует моей руке и глазу
За то, что ею любовались вместе,
Такой высокой удостоясь чести.
Ревнует ухо, но без слез, без крика,
А словно кротко просит: «Повтори-ка,
Что песня так неслышно-тихо, глухо
Тебе шептала?..»
Ухо мое, ухо!
Ведь эта песня — шило, чьим чудесным
Ты острием проколото словесным65!
– И, значит, я остаться должен снова
Рабом покорным песенного слова.
А песня не скупится на награды —
Тебе, мой друг, двойную выдать рада
За то, что ты ко мне ее направил,
Хоть острие для битвы не направил.
Однако же, как молния из тучи,
Она сверкнула — и не знаю лучшей.
Живи, поэт, и славься во вселенной,
Пусть песен свет нам светит неизменный!

ליוסף (אבוּ עמר) בן ברון
לֹא מִתְּמוֹל פִּיּוֹת שְׂחוֹק נִמְלָאוּ
עַד כִּי בְךָ יוֹסֵף לְבָבוֹת גָּאוּ
בָּאוּ חֲרוּזִים לֹא קְרָאָם רַעְיוֹן
נִקְרֹה בְפִי נִקְרוּ וְלֹא נִקְרָאוּ
לֹא נִמְנְעוּ מִבֹּא בְרֶסֶן מִשְׁקְלֵי
הַשִּׁיר אֲבָל שָׁמְעוּ שְׁמָךְ וָבָאוּ
לֹא פִי יְהַלֶּלְךָ אֲבָל כִּי אֶכְתְּבָה
מִפִּי חֲסָדֶיךָ אֲשֶׁר יִקְרָאוּ
נָדִיב אֲשֶׁר נָתְנוּ פְּעָלָיו אֶל שְׁמוֹ
כַּנְפֵי נְשָׁרִים בַּמְּרוֹמִים דָּאוּ
ישֶׁר וְתֹם צָמְחוּ וְשָׂמְחוּ כִּי עֲלֵי
נַחַל עֲדָנָיו עֲנְפְּהֶם יִשָּׂאוּ
חָפֵץ לְהַסְתִּיר אֶת יְקָר זִכְרוֹ וְאֵיךְ
נִסָּיו בְּרֹאשׁ כָּל הָר וְלֹא יֵרָאוּ
אֵיךְ תִּמְרוֹת מֹר יַעֲלִים גֶּבֶר וְהֵן
נָגְעוּ קְצוֹת שַׁחַק הֲיִתְחַבָּאוּ
הֵא לָךְ מְעַט זִמְרַת זְמִירוֹתַי אֲשֶׁר
יִלְאוּ לְהַגִּיד בַּעֲדָךְ מָה רָאוּ
גַּם נֶחְפְּזוּ לָצֵאת בְּעֵת רָאוּ בְרַק
אוֹרְךָ וְלִקְרַאת חַסְדְּךָ יָצָאוּ.

64. Это стихотворение посвящено другу поэта Иосефу (Абу-Амару) Матка.

65. Ведь эта песня — шило, чьим чудесным / Ты острием проколото словесным/ — поэт имеет в виду закон Моисея, изложенный в книге Исхода (гл.21), согласно которому раб-еврей на седьмой год должен быть обязательно отпущен на свободу. Но этот закон не относился к жене раба, если он получил ее из рук господина, и к их детям. И если раб, желая сохранить семью, отказывался от свободы, то полагалось в присутствии судьи подвести его к двери или косяку и проколоть ему мочку уха шилом, в знак вечного и добровольного рабства. Свои отношения с музой поэт уподобляет отношениям раба и господина, когда первый верой и правдой служит второму. Отсюда и вывод: «И, значит, я остаться должен снова I Рабом покорным песенного слова».

Переводчик: Л.Пеньковский, А.Гинзаи