Темы: Самопожертвование, Песах, Пасхальный седер, Маца, Опасность, Советский Союз, КГБ
Посылка, которая должна была прийти к Песаху, сильно задержалась, и мы получили ее только после праздника. У нас не было никакой возможности достать хотя бы немного картошки и муки для выпечки мацы. Да и выпекать ее было негде. Но милость Б-га бесконечна!
За неделю до праздника в мастерскую вошла незнакомая мне женщина. Она была очень взволнована. Немного успокоившись, она рассказала, что выходит сегодня на свободу. Я узнал от нее, что она из Галиции, происходит из хасидской семьи, которая погибла во время Катастрофы. Сама она чудом спаслась, скрываясь в доме у знакомых неевреев. После занятия Львова советскими войсками она работала служащей. Ее посадили на пять лет за «финансовые махинации». Она подала апелляцию в Верховный Суд, и после долгих хлопот приговор был отменен. Узнав об освобождении, она прежде всего пошла ко мне, так как слыхала, что мы хотим справить седер и не можем раздобыть продукты. Она принесла несколько килограммов картошки, которую достала с большим трудом. Для нас такой подарок был дороже золота.
Незадолго до этого в разговоре с агентом по снабжению лагеря Бруком я признался ему, что не подозревал в нем еврея. Звали его почему-то Михаил Иванович.
Иногда он заходил в барак, где жили заключенные-художники. Однажды он спросил меня, откуда я и на какой срок осужден. Во время разговора он не сводил глаз с лохмотьев, которые прикрывали мое тело, а потом сказал: неприлично художникам, пусть даже заключенным, одеваться в такое тряпье. И тут же дал записку на склад, чтобы всем, живущим в этом бараке, выдали новую одежду.
Когда он ушел, обитатели барака в один голос заявили, что это случилось благодаря мне. Я не понял почему. Тогда они прямо сказали: «Он,как и ты, еврей. Захотел одеть тебя, но чтобы на него не донесли за помощь соплеменнику, одел также и нас». После этого, внимательно присмотревшись, я разглядел еврейские черты, а в дальнейшем убедился, что у него золотое еврейское сердце.
Однажды, собравшись с духом, я намекнул ему, что хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Он сделал мне знак следовать за ним. Когда мы зашли в пустой барак, он спросил, что я хочу. Я сказал, что хотел бы достать два-три килограмма муки для выпечки мацы. Он ответил, что это не проблема. Жена его приготовила муку к празднику и держит ее в сухом месте дома. Она с удовольствием поделится с нами. На вопрос о том, как мука попадает в лагерь, он ответил, что надо подумать. Не прошло и трех дней, как один заключенный, работающий экспедитором, передал мне пакет муки.
Я побежал к Зальскому, чтобы посоветоваться, где спрятать такое сокровище и как сделать печку. Зальский с еще одним евреем в течение дня приготовили все, что нужно. Перед праздником, во время дежурства двух заключенных-евреев мы выпекли мацу. Получилось двадцать очень тонких и маленьких пластинок. Мы разделили их между евреями, в которых были уверены: знали, что они не донесут и будут счастливы получить к празднику мацу.
Накануне праздника мы почистили картошку, подаренную той женщиной, и сварили на всех суп. В ночь первого седера на праздничную трапезу у меня в мастерской собрались пятеро евреев. Четверо из них были воспитаны в советском духе, но, несмотря на это, волнению их не было предела. В ту пасхальную ночь было пролито много слез.
Мы провели седер очень быстро, так как двое должны были вернуться в зону до девяти вечера. Они взяли с собой мацу, которую хотели передать евреям, также приглашенным на пасхальную трапезу, но не сумевшим прийти. Во время обыска на контрольно-пропускном пункте между рабочим лагерем и зоной у них нашли мацу. Кто-то из лагерного начальства слыхал, что евреи едят мацу на Пасху. Догадавшись, что сейчас, по-видимому, и есть этот самый праздник, начальство заподозрило евреев в незаконном сборище с целью устроить пьянку. На кратком совещании у начальника лагеря решили начать расследование. Нам это грозило большими неприятностями.
Утром те двое евреев предупредили меня, чтобы я получше спрятал мацу и чтобы мы отказались от празднования второго седера.
В те дни наш лагерь для обычной проверки посетил старший офицер из политотдела, в ведении которого находились десять лагерей. Тут же ему сообщили о маце, которую нашли у двух евреев, и о подозрении в организации пьянки. Этот офицер, известный своей жестокостью, был евреем по фамилии Гирнштейн. Он был ярым сталинистом и наводил на всех страх. Один заключенный рассказал мне, что он находился в соседней комнате с конторой, в которой Гирнштейну сообщили о маце и пьянке. Гирнштейн тут же отмел предположение о водке и сказал, что здесь пахнет более серьезным делом. Он приказал привести ему ночью на допрос тех евреев, у которых нашли мацу.
Допрашивал он их по одному в течение многих часов, с угрозами и бранью, пока один из них не сломался и не рассказал, что случайно проходил мимо мастерской и услышал знакомые голоса. Он вошел и услышал «песни или молитвы», он в этом ничего не понимает. Его угостили мацой в честь праздника, и он ушел. Заключенный тут же сообщил имена всех присутствовавших на седере. Второй еврей, увидев протокол допроса, подписанный товарищем, тоже во всем сознался.
Оба заявили, что не знают, где пеклась маца и на каком празднике они присутствовали; просто зашли к знакомым.
После этого Гирнштейн вынужден был уехать по делам, но вернувшись через неделю, вызвал одного за другим всех присутствовавших на седере. Целую ночь он мучил Зальского и еще одного польского еврея вопросами о каждом слове, сказанном в ту ночь, много расспрашивал обо мне. Затем он изучил мое личное дело и нашел там запись, что мне запрещено общаться с евреями. Меня он сделал главным обвиняемым. Прошло несколько тревожных дней. Я со страхом ждал «приглашения» Гирнштейна.
Но время шло, а меня все не вызывали. Вдруг вбегает ко мне счастливый Зальский, обнимает меня, плачет и от волнения не может сказать ни слова. Немного успокоившись, он рассказал, что Гирнштейн арестован. Весь лагерь, включая охрану, радуется и ликует, что, «этого жида» арестовали. Оказалось, что в своей автобиографии Гирнштейн утаил, что у него есть родственники в Америке. Для коммуниста, работающего «сторожевой собакой» в сталинских лагерях, это было серьезное преступление.
Гирнштейна ненавидели все, и тот факт, что он был евреем, удваивал злорадство. На этот раз сработал обычный сталинский прием приставлять стукачей к стукачам. Как только выяснилось, что у него есть родственники за границей, приехали два агента, посадили Гирнштейна в машину, и он пропал.
Так я спасся от его допроса, и все мы вздохнули свободнее. Зальский же просил меня сказать, как принято молиться в таком случае, и я произнес: «Славьте Б-га, потому что Он делает добро, потому что милость Его вечна».
С арестом Гирнштейна мы воспрянули духом, но не надолго. Протоколы допросов остались у лагерного начальства, которое приняло решение всех евреев, участвовавших в седере, рассредоточить по разным лагерям. В дальнейшем так они и сделали.
Перевел с иврита Барух Людмер.
с разрешения издательства Швут Ами
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Недельная глава «Кдошим» из книги рава Ицхака Зильбера «Беседы о Торе»
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Сборник мидрашей и комментариев о недельной главе Торы.
Рав Зелиг Плискин,
из цикла «Если хочешь жить достойно»
Запрещено красть даже самую маленькую вещь. История о том, как Хафец-Хаим сделал замечание любителю чистоты.
Рав Арье Кацин,
из цикла «На тему недельной главы»
Коментарии к недельной главе Льва Кацина
Нахум Пурер,
из цикла «Краткие очерки на тему недельного раздела Торы»
Краткие очерки на тему недельного раздела Торы. Кдошим
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Только там, где человек взял себе достойную жену в освященном Б-гом браке, у детей будет настоящая мать, самая первая предпосылка подлинной нравственной и духовной гуманности
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Очерки по недельной главе Торы»
По материалам журнала «Истоки»
Нахум Пурер,
из цикла «Краткие очерки на тему недельного раздела Торы»
Краткие очерки на тему недельного раздела Торы
Рав Исроэль Зельман,
из цикла «Книга для изучения Торы»
Движение к истинной святости невозможно без отдаления от «всякого греха». Тот, кто действительно стремится, получает необходимую помощь свыше.
Рав Хаим Суницкий,
из цикла «Вопросы и ответы по недельной главе»
Вопросы и ответы по недельной главе
Рав Арье Кацин,
из цикла «На тему недельной главы»
«Слова мудрецов в спокойствии слышнее, чем крик правителя…», — учил царь Соломон (Экклезиаст 9:17). Слова, произнесенные в спокойствии, лучше воспринимаются людьми, — поясняет Раши. — … Слова Моисея приняты евреями и сегодня, а указы правителей не исполняются.
Рав Бенцион Зильбер
В главе «Кдошим» («Святы») говорится, что каждый еврей обязан быть святым.