Памяти Тамар Бар-Он

Вчера ушла из этого мира Тамар Бар-Он, вдова рава Шимшона Бар-Она зацаль. Она родилась в семье р. Меира Зайчика зацаль, которым жил в Ленинграде и соблюдал все законы Торы, в 1936 году. Она шла по пути своих родителей. Тамар с мужем жили долгие годы в университетском городе Тарту, в Эстонии. И скрупулёзно соблюдали все мицвот — все, без компромиссов. Они были в те времена единственной молодой «соблюдающей» семьёй в городе. Он был лектором в университете, она работала врачом. Тот, кто понимает, что значит соблюдать субботу, кашрут и микву в тех условиях при их положении, — понимает.

Рав Ицхак Зильбер зацаль писал: «Можете вы себе представить кашерную свадьбу в советском университете в пятьдесят девятом году? Невероятно, правда? А вот в Тарту такая свадьба состоялась! Когда сын реб Барона женился, коллеги пожелали устроить ему свадьбу в университете, где он к тому времени уже работал. Отец невесты имел право делать шхиту. Он позаботился о мясе, принес кашерную посуду, а его жена приготовила такую рыбу, что нееврейские гости, не подозревавшие о самом существовании кашрута, только пальчики облизывали».

Она была из тех особых людей, которые соблюдали законы чистоты еврейской семьи на таком уровне… на уровне самопожертвования. Сейчас таких людей просто нет. Тамар вспоминала:

До глубокой осени, до конца октября, я окуналась в озере за городом. Температура воды — одиннадцать-тринадцать градусов, кровь стынет и дыхание перехватывает, но ничего — не простужаюсь, все прекрасно…

Зимой я ездила в Ригу, иногда в Ленинград, где были миквэ. Поездки приходилось приурочивать к выходным дням: на исходе субботы я выезжала, в воскресенье вечером отправлялась обратно.

Поезд в Ригу, помню, назывался «Чайка». Он выходил из Таллинна и делал остановку в Тарту, где я и садилась. В дороге проводила часов пять, а то и больше. В Ленинград ездила автобусом, дорога занимала семь часов.

Свои поездки я заодно использовала для «спецзакупок». В Ленинграде жили мои родители. Отец имел право резать кур, и зимой я возила кашерных кур из Ленинграда, а иногда — из Риги, где тоже был шохет. Летом родители снимали дачу под Тарту, и с курами проблем не было.

В 73-м году, когда мои родители уехали в Израиль, мы полностью «переключились» на Ригу. С двумя сестрами мужа (они жили в Риге) в шесть утра мы мчались на рынок, покупали кур, бежали в синагогу к шохету, вручную ощипывали кур… Потом — миквэ, потом — к золовке за курами, оттуда — на такси на вокзал, и в понедельник на рассвете я — в Тарту.

Семья у нас была немаленькая: трое детей, муж, свекровь да я сама — шесть едоков, что ни говори, так что продуктов требовалось немало. Муж встречал меня, помогал доставить домой добычу (десять-двенадцать кур, а в Песах — и все двадцать, да еще десять килограммов мацы, которую пекли в рижской синагоге). И я бежала на работу…

(Рассказы приводятся по книге рава Ицхака Зильбера «Чтобы ты остался евреем»).

В отношениях с людьми она всегда искала — как сделать добро человеку, как помочь. Такой она была с пациентами, всегда искала возможность помочь; с мужем — как беречь мужа и помогать ему; и такой она была со всеми людьми, с гостями. Мы помним ее гостеприимство.

Они оставили достойных детей и внуков, соблюдающих законы Торы.