Вы, наверно, уже поняли, что Рухоме скоро предстоит выйти замуж, Забегая вперед, мы хотим рассказать о семье ее жениха.
Это были обычные люди. Обычные евреи, точнее сказать. Но разве евреи могут быть обычными? Свекровь Рухомы, Гнеша Ганелис, перебралась в Америку из маленькой белорусской деревни. Она взяла с собой сестру Моли, которая была глухая. Таких в Соединенные Штаты не пускали. Чиновники иммиграционного бюро считали, что крепкий ирландский джентльмен с двумя судимостями за грабеж причинит стране меньше хлопот, чем глухая еврейская девушка. У американцев странная логика, но с ней приходится считаться. С грехом пополам Гнеша выучила сестру произносить свое имя. Когда чиновник спросил девушку, как ее зовут, Гнеша наступила ей на ногу и та выжала из себя: «Моооо-ли»… Гнеша поспешно объяснила, что сестренка неграмотная, выросла в медвежьем углу и очень смущается. А внутренне она готовилась к тому, что, если Молли не пропустят в Америку, они поедут обратно в Россию. Но их пропустили.
Гнеша была очень молода, а Америка полна вещей, которые показались бы чудом в тогдашней Белоруссии. Но глаза у нее не разбежались. Гнеша думала о самом главном: как выполнить мицву, найти Молли подходящего жениха. Вскоре их познакомили с еврейским юношей, тоже глухим. Они поженились и родили много здоровых детишек.
И Гнеша тоже вышла замуж. Реб Шимон Шайн, ее муж, был шойхет, резал на бойне быков и коров тем способом, который приказан в Торе. Говорится, что раввин — это голова общины, а шойхет — ее сердце. Чувство правды и неправды должно быть у шойхета таким же острым, как лезвие его ножа. Когда несколько сильных мужчин, дрожа от напряжения, прижимают к земле огромного быка, шойхет должен мягко, как смычком, провести ножом по его горлу, перерезав дыхательный канал и пищевод. Если он на долю секунды задержит нож или надавит им, мясо будет считаться «треф», негодным для еврейской кухни. Но заметить это со стороны нельзя, это может почувствовать только сам шойхет. Если он почувствует и промолчит, десятки людей окажутся обманутыми и по ошибке нарушат приказ Торы. Сказано, что после смерти такой шойхет должен в наказание прожить еще одну жизнь в теле собаки. Но если шойхет готов нести позор и убыток, лишь бы только не вышел треф из-под его руки, то счастлива община, у которой такое сердце…
И счастлив он сам. Между делом, ловко управляясь с большим хозяйством, Гнеша родила реб Шимону семерых сыновей и троих дочерей. Продукты в дом она всегда закупапа оптом, объясняя торговцам, что держит домашний ресторан. И, наверно, это было правдой.
Что еще можно сказать о реб Шимоне? Он ложился рано вечером, а вставал на заре, чтоб прочесть утреннюю молитву и спозаранку отправиться на бойню. Когда, барух Гашем, Гнеша рожала очередного малыша, реб Шимон брал на работе десятидневный отпуск, чтобы ухаживать за ней и за детьми. У него было правилом есть мясо только тех животных, которых он зарезал сам.
Что еще можно сказать о Гнеше? С ростом семьи приходилось менять квартиры, но она всегда старалась найти такое место, чтоб рядом была ешива. «Играйте рядом с ешивой!» — говорила Гнеша своим мальчуганам. Ей хотелось, чтобы мальчики дышали воздухом Торы. И этот рецепт действовал. Дети подрастали, сами начинали учиться в ешивах и становились «бней Тора» — людьми, которые глубоко изучили Тору и твердо живут по ее законам.
И вот однажды реб Шимон заглянул к Папе, чтобы выяснить деловой вопрос. Рухома в это время вернулась с работы. Она взяла из вазы какой-то плод, и поскольку Папа требовал, чтоб все брохи произносились громко, сказал так, что все слышали: «Борух ато Гашем… борэ при го-эц!»
И стала есть. И даже не знала, что шидух состоялся. Потому что реб Шимон поспешил домой и сказал жене, что случайно встретил девушку, которая привыкла громко говорить броху! Именно такая жена нужна их старшему сыну Моше, который сейчас заканчивает ешиву.
Гнеша вскоре пришла взглянуть на Рухому. Она неважно говорила по-английски, а Рухома плохо знала идиш, но это было не так важно.
— У меня есть прекрасный сын, — обмолвилась миссис Шайн.
— Это хорошо, — вежливо ответила Рухома, думая о своем.
Но делу уже был дан ход! Папа познакомился с Моше, и тот очень ему понравился. Родители договорились о свидании. Моше и Рухома встретились и направились гулять, Им было интересно. Они вызывали приятное чувство друг у друга. Но разве этого достаточно, чтоб становиться мужем и женой? После каждой встречи Папа нетерпеливо спрашивал:
— Ну?..
— Он славный молодой человек, но я так мало знаю его…
После четвертого «ну» Папа решил действовать. Рухома узнала новости вечером, в Шаббос, когда орхим уже сидели за столом, а Папа с Мамой пришли из шул поздней обычного.
— Скажи ей, Адель, — глядя на Рухому, сказал Папа.
— Ты скажи, это твоя идея.
— Что вы хотите мне сказать? — заинтересовалась Рухома.
— Мы только что говорили с Шайнами. Через неделю, если будет Воля Гашема, состоится твоя помолвка с Моше Шайном, — отчетливо произнес Папа.
— Что?!!! — взорвалась Рухома.
Но Папа не был склонен вступать в дискуссию.
— Гости голодны. Займись делом, — приказал он. Эта фраза всегда прерывала любые споры. Работая на кухне, Рухома с укором сказала Маме:
— Как вы могли решиться на это? Я же сказала, что недостаточно хорошо его знаю…
Папа заглянул на кухню и услышал эту фразу.
— Послушай, Рухома. Я знаю его. Этого достаточно. Тебе выпало счастье получить в мужья незаурядного молодого человека из блестящей еврейской семьи!
Что-то сдвинулось в душе Рухомы. Во всяком случае, больше она не спорила. Ни разу в жизни Папа с Мамой ее не обманули. Почему же ей бояться подвоха и в этот раз? Они встретились с Моше и серьезно поговорили. Он признался, что и его родители прибегли к таким же методам воздействия, чтоб заставить его быстрее принять решение.
Так два крепких дерева одной породы тянутся друг к другу зелеными ветвями. И хоть сами веточки еще не поняли свою схожесть, но силой ствола их толкает и толкает навстречу друг другу.
Прошло несколько месяцев, и Рухома поняла, что ее жених действительно «тот самый». С Папой можно было уже не спорить. Но самые споры тут и начались.
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
