Уровень человека 16. Оттачивание характера. Глава 2

Теперь становится понятней история с неевреем, который пришел к Шамаю с просьбой: «Сделай меня евреем с тем, чтобы ты обучил меня всей Торе, пока я стою на одной ноге». И Шамай оттолкнул его строительной линейкой,которую держал в руках[1].Возможно, этим он хотел сказать, что любое строение — большое или маленькое —требует точного планирования и не менее точных расчетов. Как же можно обучиться всей бесконечной Торе, не вдаваясь в фундаментальные принципы и свойства? Тогда тот же человек обратился к Гилелю, который сказал ему: «Не делай другому того,что ненавистно тебе. Все остальное — толкование. Иди и учись». И мы должны попытаться понять, что же он объяснил ему, и почему он сделал такой вывод, именно из заповеди «Возлюби ближнего, как самого себя».

Углубившись в суть Торы, мы найдем, что главное место в ней занимает шлифование, оттачивание характера. Доказательство? Когда ангелы попытались воспрепятствовать дарованию Торы еврейскому народу, какой аргумент Моше оказался решающим? «Разве есть у вас зависть, разве есть у вас дурное начало?»[2]Получается, что Тора была дана человеку с тем, чтобы с ее помощью он мог достичь духовного совершенства, став Человеком в полном смысле этого слова.Потому что дурные свойства характера наносят урон его духовному облику вплоть до того, что он становится недостойным определения «человек». Но если мы разберем все человеческие качества, то придем к выводу, что все они — всего лишь сырье, и мы не может однозначно назвать любое из них плохим или хорошим.Поскольку сами черты характера — не хороши и не плохи. Их оценка меняется в зависимости от того, как, когда, где и кто их использует. Каждое качество может проявляться в лучшей форме, если только будет использовано по назначению, в нужное время, в нужном месте и в нужной форме. А несвоевременное, неуместное и безрассудное использование того же самого качества по своей прихоти делают его отрицательным. И грань между хорошим и плохим здесь тоньше волосинки.

Существует негативная зависть, именуемая «гнилью костей»[3],но есть и возвышенная зависть: соперничество мудрецов, преумножающее мудрость[4].И тут человек может заблуждаться, считая свою зависть высоко духовным«соперничеством мудрецов», тогда как в действительности он поражен банальной«гнилью костей». И на уровне ощущений — казало бы, та же самая зависть. Но ее внутреннее содержание и сущность зависят от личных намерений человека: беспокоит ли его то, чего нет у него, или то, что есть у другого. И что же он хочет? Чтобы не досталось ни ему, ни другому? И здесь необходим глубокий и искренний самоанализ своих желаний, намерений и чувств, и их уместность.

Существует гордыня, о которой сказано[5]: «Мерзость для Творца всякий возгордившийся в сердце», но существует и высшее проявление гордости, испытываемой за пути Творца; и это допустимо и вполне поощряется. Но человек должен знать, чем именно он гордится: тем ли, что у него есть возвышенный путь, следуя которому он может всю жизнь достигать все больших и больших высот, отшлифовывая свой характер до совершенства?! Если так, то гордость за этот путь позволяет человеку полностью предаться ему, что очень хорошо. А вот когда человек начинается кичиться своими достоинствами, сравнивая их с недостатками других, и этим питает свою гордыню, то это — та самая мерзость в глазах Всевышнего.

И об этом сказано: «Оправдывающий злодея и осуждающий праведника — оба они мерзость для Творца». Как происходит судебное разбирательство? Есть прокурор, и есть адвокат. Задача прокурора — доказать вину, задача адвоката — доказать правоту. Теперь если мы обратимся к прокурору и спросим, почему он взял на себя именно задачу доказательства вины, он может ответить, что таковы условия судопроизводства: в суде обязательно должен быть прокурор. Однако следует понимать, что это не вся правда. Ведь в суде обязательно должен быть и адвокат.Почему же он предпочел роль прокурора, а не адвоката? Другое дело, если он признается, что по природе ему легче видеть все в черном свете, обращать внимание на недостатки, а вот искать оправдание ему по природе намного труднее.Таким словам можно смело верить. Человек вполне может добровольно стать прокурором, поскольку это соответствует его характеру. А так как присутствие прокурора в суде необходимо, он охотно согласился на эту должность. И хотя это не назвать достоинством — человек ведь должен стараться увидеть цельную картину, и плюсы, и минусы, но он, по крайней мере, честно выполняет свою задачу. Порой, бывает, что он наряду со злодеем осуждает и праведника, и этим совершает ошибку, но все равно, поскольку в большинстве случаев он добивается осуждения злодеев, он по большому счету вносит свою лепту в исправление мира.Он всегда живет в соответствии со своим складом характера и мышления, и нет у него внутренних противоречий: он видит недостатки, отмечает вину, но это — не повод для осуждения. В конце концов, он может ответить: что поделаешь? Я не могу пойти против своей природы, и это она диктует мое поведение.

То же самое верно и по отношению к адвокату. Если мы спросим его, почему он взял на себя обязанности адвоката, а он нам ответит, что вследствие требований судопроизводства, мы можем сказать ему: но ведь в суде есть и прокурор, почему же ты выбрал роль именно адвоката? Но если он скажет,что избрал эту должность вследствие личных пристрастий, что он привык во всем и во всех искать хорошее, и ему трудно обращать внимание на недостатки, то опять-таки есть резон ему верить. И хотя и в этом есть свой недостаток объективности, и нужно не только всем доверять, но и всех проверять, но,оправдывая праведника, он автоматически обвиняет злодея. Даже если иногда ему случается оправдать злодея, он все же по большому счету справляется со своей задачей, оправдывая праведников.

Другими словами, и прокурор, и адвокат более-менее делают свое дело, справляясь с задачей. И, несмотря на то, что они не работают над собой, а идут на поводу у своей природы, не пытаясь ее сломать, их можно оправдать. Но представим себе другого человека. Он обладает способностями вникать в ситуацию и видеть все ее стороны, ни одно доказательство вины, ни одно возможное оправдание не скроются от его глаза, он умеет быть и прокурором,и адвокатом, но только способностями этими он пользуется с точностью наоборот: злодея он оправдывает, а праведника — обвиняет. И тут уж нет ему никаких оправданий. Он сам выбирает себе роль, и какова бы ни была эта роль — адвоката ли, прокурора ли — он сознательно грешит против истины. И это — величайшая мерзость.

Вот об этом и говорится «оправдывающий злодея». Есть люди оправдывающие злодея, потому что они просто привыкли всегда всех оправдывать: и правых, и неправых, и злодеев, и праведников. Что мы можем от них требовать?Они просто следуют своим врожденным чертам характера. Есть и противоположный сорт людей: критиканы, которые всегда всех во всем обвиняют. Такие «обвиняющие праведника» не реже обвиняют и злодеев, и с них тоже спрос не так уж велик. Но«оба они» — когда человек сочетает в себе оба этих качества, намеренно оправдывая злодея и обвиняя праведника — это уже мерзость в глазах Всевышнего.Тут уж нельзя списать подобное поведение на врожденные свойства характера,поскольку по своему складу человек может видеть все стороны, тем не менее,специально переворачивает все с ног на голову. И это явная мерзость в глазах Всевышнего. Такое поведение свидетельствует уже не о слабохарактерности, а о неприязни к истине и ее представителям, и одновременно о любви к злодеям и к их пути. Иначе как объяснить, что там, где он может оправдать праведника и обвинить злодея, человек делает все наоборот? Либо в силу его тяги к себе подобным, либо вследствие полученной взятки. Но даже если извращение суда произошло под воздействием взятки, кто заставил человека эту взятку принять, чтобы изначально судить противозаконно?

И об этом говорят наши благословенной памяти мудрецы: так как злодеи извращают свои поступки, их ждет мгновенная гибель. Как сказано: «перевернешь злодеев, и вот их уж нет»[6].Что значит «извращают свои поступки»? Используют свои личные качества не по назначению. Да, каждый может время от времени ошибиться в использовании,поскольку все зависит от тончайшей волосинки, но, приучившись смотреть на вещи в истинном свете, человек видит настоящую сущность вещей. А тот, кто привык смотреть на все так, как ему это нравится, в любом деле видит то, что хочет. И все зависит от самого человека. И каждый должен анализировать, в чем источник его решений. Начиная критиковать и осуждать чужие поступки, пусть проверит, нет ли у него склонности видеть все в черном свете. А, начиная оправдывать неподобающее поведение, стоит проверить, не слишком ли его привлекает красивая ложь, и не завидует ли он втайне тем, кто отдалился от пути истины. И нужно быть предельно бдительным в расчетах, так как только исключительная осторожность и скрупулезность в данных вопросах позволяют использовать свойства своего характера по назначению.

А как знать, когда обращаться к отчаянному мужеству, а когда к предельному смирению? Иногда человек должен быть тверже железа, подобно кедру, которого никакие ветры на свете не смогут сдвинуть с места, и стоять на своем, не поддаваясь никаким веяниям и ничего, и никого не боясь. А иногда нужно быть мягче травинки. И даже судья должен обращаться с просителем мягче травинки, если тот приходит к нему выяснить, в чем же он был не прав, и не отвергает весь приговор, а просит прояснить ту или иную деталь, чтобы лучше действовать впредь, и движет им искреннее желание прояснить обстановку, а не навязать свое мнение.

Но люди склонны использовать свои личные качества в обратном порядке. Перед толпой — лебезить, бояться всякой критики, быть мягче травинки, а по отношению к просителям вести себя крепче кедра и не признаваться в истинном положении вещей. Тут все также зависит от тончайшей волосинки, и ошибиться — проще простого. И судья может с легкостью сказать в любом деле, где ему не хочется признавать правду, что тут речь идет о стойком противостоянии общественному мнению. А там, где он склонен смягчаться, он может сослаться на то, что в данном случае он идет навстречу соискателям правды. И человек должен очень упорно работать над собой, чтобы отшлифовать свои качества, научиться самоанализу, использованию тех или иных свойств по назначению в каждой конкретной ситуации, отстраняясь ото лжи и стремясь к правде.

Все сказанное в равной мере относится к любой области Торы. И в этом можно выделить четыре категории. Есть правда по содержанию и правда по форме. Это — абсолютное добро. Есть ложь по содержанию и ложь по форме. Это — абсолютное зло. Но бывает и правда в форме лжи, и ложь в форме правды. И первое — очень хорошо, а второе — очень плохо.Например, жалеть там,где уместна жалость — это правда и по содержанию, и по форме. Поскольку жалость сама по себе хороша на своем месте, и ее уместное проявление —замечательно. А вот проявление жестокости там, где уместна жалость, — это уже ложь и по содержанию, и по форме. И существует ли бóльшая ложь? Но проявление жестокости там, где эта жестокость требуется, — правдива по своей сути, хоть и лжива по своему внешнему проявлению. Потому что там, где необходимо проявление жестокости, нельзя проявлять ни каплю жалости, и такая уместная жестокость — это тоже очень хорошо. Однако форма, в которой она проявляется — лжива, поскольку жестокость —неприятна и некрасива. Что касается жалости там, где требуется жестокость — это напротив, ложь, облаченная в форму правды. Поскольку с точки зрения внешнего проявления жалость — приятна и правдива, но если она неуместна, то по своей сути она — ложь.

И так как в этих вопросах очень легко ошибиться,необходимо заниматься тщательнейшим самоанализом, чтобы каждый поступок, каждое действие были бы своевременными и уместными, и по содержанию, и по форме. А то жалостливый человек будет считать уместным любое свое проявление жалости, тогда как человек жестокий будет всегда считать оправданной любое проявление своей жестокости. На деле же необходимо уметь пользоваться своими природными качествами, невзирая на естественные склонности, но принимая в расчет лишь конкретную ситуацию. Но для этого необходимо сначала хорошенько проанализировать свои естественные склонности, а затем — каждую конкретную ситуацию и уместность проявления в ней каждого конкретного свойства характера.

[1] Шабат 31.

[2] Шабат 89.

[3] Мишлей 14:30.

[4] Бава батра 21а.

[5] Мишлей 16:5.

[6] Танхума, Ницавим.

С любезного разрешения главного раввина Литвы, р. Хаим Бурштейна