Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch
«Кастрюля, за которую отвечают двое, не нагреется и не остынет.»Вавилонский Талмуд, Эрувин 3а
Главы из книги Авраам бен Авраам, рава Зелиг Шахновича

Оба монаха стояли перед жертвами нападения, расставив руки словно в защитительной молитве. Если бы избиение продолжилось, удары пришлись бы по рукам юношей или крестам на их груди. Но на это не решилась даже озверевшая толпа.

«Послушайте, братья, — громким голосом отчетливо произнес высокий монах, — не вам решать, осквернил этот еврей святыню, или нет. Расследовать и судить — дело церкви».

«Мы тоже христиане, и знаем, как защитить Святую Богородицу и отомстить за нее», — прокричал кто-то. Толпа разразилась яростными воплями. Зарембо схватил истекающего кровью, обессилевшего еврея и втащил в церковный двор. Монах, что был ростом пониже, поднял с земли девочку. Молодые люди мгновенно на глазах у неистовствовавшего сборища захлопнули и заперли на засов тяжелые железные ворота. Толпа словно дикий зверь, из пасти которого вырвали добычу, ревела, не желая расходиться, выкрикивала проклятия и распевала гимны.

Монахи сидели на груде камней во внутреннем дворе до тех пор, пока старик не пришел в себя. Они попросили объяснить, что же произошло. Что вызвало ярость толпы? Действительно ли еврей осквернил икону Святой Богоматери? Зачем? Разве он не знал, что подвергает опасности как себя, так и жизнь своих собратьев в Вильне?

Добрые слова, юные благородные лица спасителей успокоили Цемаха. Вскоре он уже был в состоянии говорить. Несмотря на сильный еврейский акцент и слезы старика, молодые люди поняли, что он никогда раньше не бывал в Вильне и совершенно не знает ее улиц.

«Не пойму, как я попал на эту улицу? Я искал какогонибудь доктора, чтобы подлечить больное легкое. Меня зовут Цемах, и я известен всей округе как табачник. Я не знал, что здесь нужно обнажать голову из уважения к Святой Богоматери. Знай я это, зачем бы… никогда бы сюда ногой не ступил. Сегодня я впервые услышал о вашей святыне».

Зарембо громко рассмеялся. «Не говорите этого вслух, — предостерег он. — Такая неосведомленность произведет плохое впечатление на церковных иерархов».

Простодушие еврея убедило обоих монахов в его невиновности, и они решили не обсуждать это происшествие с епископом. Пока Зарембо расспрашивал табачника, Валентин позаботился о девочке. Он положил ее на траву под кронами деревьев и смыл кровь с лица. Страх и ужас, светившиеся во взоре девочки, постепенно сменились выражением благодарности к Создателю и тем добрым людям, которые были его посланниками. Длинные черные одежды и кресты напугали Эстер. Но сострадание и любовь, озарявшие лицо юноши, растопили ледяной страх; слезы, душившие ее, высохли, и она смогла улыбнуться: «Спасибо, добрый человек».

«Что они сделали с тобой, дорогое дитя, и почему?»

«Мы — евреи. И мы в изгнании».

«Это твой единственный грех?»

«Я не знаю. Может быть, это наказание Небес. Нам не следовало идти по этой улице. Но отец не виноват. Я увидела красивые купола и золотые ворота и попросилась туда, чтобы рассмотреть все это получше. Это моя вина».

Мгновение двадцатилетний монах вглядывался в глаза еврейской девочки. Свет благородной чистоты струился из ее очей и вливался в сознание и душу Валентина. Ангел спустился с небес и необыкновенно нежно коснулся юноши, который мог бы часами смотреть в чистые глаза девочки, непрерывно черпая благодать из этого источника, подобно путнику, утоляющему жажду у горного ручья.

Окольным путем монахи провели отца и дочь в свою келью, где предложили им воды, молока и вина. Цемах и Эстер выпили воды и съели хлеб, бывший в заплечном мешке Цемаха. От денег, предложенных монахами, табачник решительно отказался. Часом позже отец с дочерью, наконец, обрели силы для того, чтобы пройти тайной тропой за ворота в еврейскую часть города. Туда и провели их спасители.

«Валентин, — сказал Зарембо, — я думаю, что мы совершили доброе дело. Хотя, конечно, из-за этого можем пострадать. Чернь…»

«Народ должен уяснить, — Валентин был резок, — что церковь и те, кто ей служит, помогают попавшим в беду».

«Боюсь, что если бы мы не положили конец этому безобразию и дело дошло бы до епископа, кто знает, что произошло бы с бедным евреем. Что мы будем делать, когда святые отцы обо всем узнают?»

«Им давно уже следовало учить людей тому, что церковь обязана любить, а не ненавидеть».

«Ты наивен и по-прежнему смутно представляешь себе народ, его идеалы, судьбу. Ты забываешь об одном — о себе. Давай поразмыслим, что будет с нами, когда о происшествии станет известно. Если поверят, что мы укрыли осквернителя церкви, то всему конец. В лучшем случае нас вышвырнут из семинарии. Неизвестно, что еще они могут придумать».

Валентин поднял глаза к небесам. «Если церковь не может быть справедливой к невиновному, значит, она до сих пор погружена в языческий мрак и ей не стоит служить».

«Валентин, не забывай, что ты — сын графа Потоцкого. Дворяне могут определять себе судьбу сами, у них есть выбор. А я, Борис Зарембо, — нищий. Мой отец был деревенским учителем, не оставившим мне ничего, кроме увлечения теологией».

«Ты же знаешь, что мои родители заботятся о тебе».

«При условии, что я твой наставник, помогающий лучше овладеть делом. Но если история всплывет и нас ислючат из семинарии, то отвечать за все придется мне. У тебя другое положение. Ты — сын графа и наверняка найдешь какой-нибудь выход».

«Я не оставлю тебя, Зарембо».

продолжение следуетс разрешения издательства Швут Ами


Биография Мордехая, сына Яира из колен Биньямина, мудреца и духовного лидера еврейского народа в эпоху Вавилонского изгнания, одного из главных героев пуримской истории Читать дальше

Традиции праздника Пурим

Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»

Пурим: разрешение сомнений!

Рав Арье Кацин

Талмуд утверждает, что «радость — это разрешение сомнений!» В этом состоит внутренний смысл заповеди «стереть Амалека», писал рав Гедалия Шор.

Гробница Мордехая и Эстер

Рав Мордехай Райхинштейн

В Свитке Эстер мы читаем о цепочке событий, которые привели к чудесному избавлению, в честь которого установлен праздник Пурим. Эти события произошли почти 2400 лет тому назад в тогдашней столице Персии — городе Шушан. Известно ли нам сегодня где находился Шушан? Еврейская община Ирана считает, что древний Шушан — это иранский город Хамадан, расположенный в 400 км к западу от Тегерана. Подавляющее большинство историков и специалистов по Ирану с этим не согласны. Но и они не сильно возражают против того, что мавзолей с могилами Мордехая и Эстер — главных героев праздника Пурим — находится в Хамадане. Сегодня это место является одной из главных достопримечательностей города и местом паломничества, причем не только для евреев, но и для мусульман.

Пурим и свиток Эстер 3

Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Комментарий на свиток Эстер»

Почему Эстер велела подождать три дня перед ее визитом к царю?