Из цикла «От Центрального парка к Синаю», темы: Иудаизм, Рой Нойбергер
Мы говорим о генеалогии. Родословная должна быть чистой, семя безупречным, чтобы Тора передавалась от родителей к детям и укоренялась в каждом следующем поколении.
Согласно еврейскому Закону (Алахе) национальность ребенка определяется национальностью матери. Другими словами, если мать — еврейка, то и ребенок еврей. Это мысль укоренилась в нашем сознания после одного знаменательного случая. Неверно считать, что требования Алахи произвольны или искусственны, придуманы людьми. Нельзя относиться к своей родословной несерьезно, нельзя игнорировать свою ответственность за сохранение чистоты еврейской семьи.
МЕСТО: синагога Зейде в Канарси, Бруклин.
ВРЕМЯ: исход Шабата, начало 70-х.
На исходе Шабата устраивают Мелаве Малка, «проводы Царицы». В пятницу вечером мы приветствуем приход Царицы Субботы, светом свечей, а в субботний вечер — провожаем ее, также зажигая свечи. Проводам сопутствует особая трапеза. Предание гласит, что обычаю устраивать трапезу положил начало царь Давид. Он посвятил ее своему потомку, Машиаху, который вернет нас к Торе и в Землю Израиля в Конце дней.
В то время «русские» евреи начали постепенно «просачиваться» сквозь «железный занавес». Каждого вновь прибывшего встречали с радостью. Религиозное сообщество было озабочено тем, чтобы вернуть прибывших на путь предков и тем самым в какой-то степени залечить раны, нанесенные десятилетиями коммунистических репрессий.
В этот субботний вечер ребецин Юнграйс выступала в синагоге своего отца перед группой «русских» евреев. От установленных на полу свечей исходил мерцающий свет. Речь Ребецин переводил Ави, «русский» еврей, активист Инени.
Ребецин обрисовала в общих чертах панораму еврейской истории — от эпохи Авраама до десятилетий темноты, опустившейся на Восточную Европу, и выразила уверенность в том, что и там появится свет Торы. Мало у кого глаза остались сухими. Присутствующие задавали много вопросов. Затем пришло время немного закусить. В зале включили свет, и все разбились на небольшие группы, продолжая обсуждать услышанное.
Внезапно возникла суматоха. Кто-то кричал на русском языке.
«Все это такие глупости! Не понимаю, чего вы все так разволновались. Это все древний вздор, чепуха, от которой даже наши деды отказались. Больше никто не верит в эти сказки. Вы дураки, что разрешаете этой женщине морочить вам голову. Не попадайтесь на эту удочку. Вас обманывают».
Ребецин стояла в середине зала.
«В чем дело?» — спросила она кричавшего молодого человека.
«Все, что здесь происходит, — обман».
Зейде, наблюдавший за этой сценой из противоположенного конца зала, подошел к дочери и что-то прошептал ей на ухо.
«Какое у Вас еврейское имя?», — спросила она молодого человека.
«Алексей».
«Я спрашиваю — какое у Вас еврейское имя?»
«Что Вы имеете в виду?»
«Расскажите мне о своих родителях».
«Что Вы имеете в виду?»
«Расскажите мне о своем отце».
«Он портной. О чем еще я должен рассказать?»
«Он еврей?»
«Что за глупый вопрос? Конечно, он еврей. Где я нахожусь, в зале суда? Я что под следствием?»
«А Ваша мать?»
«Моя мать — это моя мать. Почему Вы задаете мне эти глупые вопросы?»
«Ваша мать — еврейка?»
«Что Вы хотите этим сказать? Какое вам до этого дело?»
«Алексей, отвечайте прямо: Ваша мать еврейка?»
«Ну, нет, она не еврейка. Тут все какие-то ненормальные»
В шуле стояла абсолютная тишина. Сто пар глаз и ушей были сфокусированы на этом противостоянии.
Ребецин подняла глаза и посмотрела на толпу учащихся.
«Теперь вы видите, киндерлех, почему в Торе говорится, что еврейство человека целиком определяется еврейством его матери. Если ваша мать — еврейка, то вы — еврей. И если ваша мать не еврейка, то и вы — не еврей. Все очень просто. “Половинок” не бывает. Здесь перед нами молодой человек, который не чувствует того, что чувствуем мы — потому что он не еврей. Ему сказали, что он еврей, но это не так. А поскольку он сделал определенное публичное заявление, мы обязаны тоже публично объявить о том, что же является правдой».
«Алексей, хотя Вы не еврей, Вы можете получить великое благословение; но для этого Вы должен признать святость еврейского народа, публично заявить об этом и впоследствии исполнять те заповеди, которые Тора обязывает исполнять. Нет ничего плохого в том, чтобы быть неевреем, но человек должен понимать, кто он».
Алексей повернулся и вышел из комнаты.
Ребецин продолжала.
«Зейде, находясь в другом конце зала, обратил внимание на глаза Алексея. Он подошел ко мне и сказал: Алексей — не наш человек. Именно поэтому он не ощущал того, что ощущали мы. Всех остальных обуревали одни и те же чувства, потому что мы вместе стояли у подножия горы Синай».
с разрешения издательства Швут Ами