По материалам газеты «Истоки»
Строение главы, которую мы читаем на этой неделе, необычно, поскольку в ней, с одной стороны, приведено немалое число законов, с другой — весомую часть своего текста она уделяет описанию конкретных событий, происшедших с евреями в пустыне сразу после получения Торы на Синае. Т.е. она состоит как бы из двух частей — законодательной и событийной, исторической.
Краткое перечисление законов: подсчет населения с помощью монеты в полшекеля; указание изготовить некоторые элементы Переносного Храма; требование соблюдать субботу и т.д. Содержание повествовательной части: Всевышний выбирает Бецалеля и Аолиава руководителями работ по возведению Храма; Моше, находясь на горе Синай, получает Скрижали завета; народ, решив, что Моше не вернется, создает золотого тельца; Моше спускается и разбивает Скрижали; подавление бунта; Моше снова поднимается на гору просить о прощении народа; изготовление новых Скрижалей…
О каждом эпизоде этих событий написаны книги, собрано множество рассказов Устной Торы (Мидраши и агадот). Но давайте разберем совсем неприметный, на первый взгляд, стих, посвященный мастеру Бецалелю. Всевышний сказал (Шмот 31:3): «Исполнил Я его духом Всевышнего — в мудрости, разумении и понимании». Не сказано: научил Я его разным ремеслам. Ведь что ему предстояло сделать? Сказано чуть ниже: «Работать по золоту, серебру и меди, (заниматься) резьбой по камням и оправкой, резьбой по дереву». Это еще не весь список. Но сказано только о мудрости, разумении и понимании. Очевидно, что они — главное, все остальное — приложение к ним: кто разумен — тот научится и резьбе по камню. Что это за разумение и понимание? Понятно, что разговор идет о разумении Торы.
Приведем пример. Рассказывают про Бриского рава (раби Йосефа Дова Соловейчика, 1820-1892), что его однажды посетил некий специалист в области грамматики еврейского языка. Пришел он за консультацией и уже через десять минут беседы спросил, какими методами пользуется рав в своем грамматическом анализе. Услышав, что никаких особых методов у рава нет, посетитель удивился: «Я занимаюсь разбором одного стиха годами, а рав сразу дал ответ на все мои вопросы без всякой подготовки? Не может быть!»
— Филологией я никогда не занимался, — ответил рав. — Но знаю, что каждому, кто учит Тору, открыта мудрость всех других наук. Приведу такую притчу. Один человек пришел в магазин и сделал большую покупку. Ее упаковали в коробку, перевязали красивыми лентами (бендлих), ничего за них не взяв. Увидел это другой покупатель и тоже захотел даром получить такие же ленты. Их ему принесли — и попросили полную стоимость! «Почему я должен платить, если только что вышел человек, получивший их бесплатно?» — спросил он. Ему объяснили: «Если купишь товар на такую же сумму, то получишь и бендлих бесплатно»… Так и Тора, — закончил раввин. — Она и есть мудрость. Все остальное в мире — не что иное, как бендлих, сопутствующие веревки и ленты, которые даются в виде бесплатного приложения. Но тому, кто Тору не учит, придется тяжело трудиться в каждом отдельном случае…
Здесь уместна цитата из книги нашего современника, Цви Инбаля, в прошлом известного израильского ученого, члена «Лиги борьбы с религиозным засильем», вернувшегося к Торе. Он пишет: «Вначале при встречах со многими религиозными людьми меня больше всего поражало, что за долгие годы учебы в ешивах они развили свои способности не в меньшей степени, а подчас и в большей, чем выпускники Техниона. Когда разговариваешь со многими из них, начинает казаться, будто эти люди постигали премудрость долгие годы, а их опыт таков, что его хватит на жизнь пожилого и много повидавшего человека»…
Мы сказали, что любая мудрость мира включена в мудрость Торы. Но оказывается, есть в Торе такая часть, которая не может быть понятна тем, кто Тору не учит. Вот рассказ великого учителя, раби Моше Исерлиша из Кракова (Рама, 1520-1572), о встрече двух мудрецов древности — греческого философа Платона и еврейского пророка Йирмеяу. Молодой грек, пришедший, как турист, взглянуть на развалины Иерусалимского храма, повстречал старца и задал ему два вопроса: «Может ли мудрец рыдать над разбитыми камнями? Храм уже разрушен, разве подобает сожалеть о том, чего не вернешь?» Вместо ответа пророк спросил, чем он может помочь философу в конкретных вопросах, над которыми тот размышляет. Платон поделился проблемами — и пророк указал на возможные пути достижения решений. Пораженный Платон воскликнул, смертный ли сидит перед ним. «Все мои знания, — сказал пророк, — из Торы, от этих храмовых камней, которые ты видишь. Потому я и плачу, что Храма больше нет. Но на второй вопрос (можно ли сожалеть о том, чего не вернешь) отвечать не буду. Кто не занимался Торой, тот не поймет ответа»… Говорят, услышав эти слова, сел Платон на камни и горько заплакал.
БлОготворительность рава Реувена Пятигорского
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими: