В основу наших бесед о теилим положены уроки рава Ицхака Зильбера, благословенна память праведника.
Просьбу к Б-гу о помощи, просьбу «взглянуть и ответить» мы находим во многих псалмах Давида. Какую именно помощь, какого именно ответа просит Давид в главе тринадцатой?
Ряд комментаторов связывает отчаянные восклицания Давида в этом псалме (четыре «доколе» — «до каких пор») с непрекращающимися преследованиями, которым он подвергался со стороны Шауля и его царедворцев. Ряд комментаторов видит в главе пророчество о наиболее тяжелых периодах в истории еврейского народа. Давид убеждает Всевышнего, что глубокое отчаяние опасно для духовного состояния народа. Оно поражает духовной слепотой и мешает видеть перспективу, заслоняет цель, к которой народ должен идти, препятствует выполнению им его духовной миссии.
1 Для дирижера, песнопение Давида.
2 Доколе, Г-сподь, Ты будешь забывать меня навечно? Доколе будешь скрывать Свое лицо от меня?
3 Доколе я буду искать в своей душе совета скорби, [что] в моем сердце каждодневно? Доколе возноситься моему врагу надо мной?
4 Взгляни, ответь мне, Г-сподь, Б-г мой, дай свет моим глазам, чтобы не заснуть мне смертным сном,
5[Чтобы] не сказал мой враг: «Я одолел его!», чтобы мои притеснители не радовались, что я споткнулся.
6 Я на Твою милость полагаюсь: будет радоваться мое сердце [посланному] Тобой спасению, воспою Г-споду, давшему мне благо!
Четырежды в двух стихах, следующих за названием, Давид восклицает: «Доколе?» Странным и даже грамматически и семантически (смыслово) не согласованным кажется слово «навечно» во втором стихе: «Доколе, Г‑сподь, Ты будешь забывать меня навечно?» Можно ли спрашивать, до каких пор будет продолжаться забвение, которое сам же спрашивающий считает вечным? Но если мы зададим свой вопрос немного иначе: не «считает», а «называет» вечным, воспринимает как вечное, — то поймем, что здесь слово «навечно» очень точно передает душевное состояние человека в большой беде. В большом горе народ так остро чувствует себя покинутым, что страдание кажется ему бесконечным (заметьте, в отличие от «бесконечного» горя счастливые состояния всегда кажутся нам мгновенными).
Существует и другая возможность понимания этого стиха. Некоторые считают, что стих содержит два вопроса в одном: первый — до каких пор это будет продолжаться, второй — неужели вечно? И если да, то что может быть страшнее такого душевного состояния?
Ведь что такое, в сущности, «забыл»? С чего евреи взяли, что Б-г забыл о них? С того, что в событиях, происходящих с ними, им не видна стала рука Всевышнего. Как будто в мире не стало Провидения, как будто он снова ввергнут в хаос и все в нем происходит случайно и неуправляемо.
Р. Шимшон Гирш (1808—1888, Германия), духовный руководитель евреев Германии своего времени и один из известных комментаторов книги «Теилим», рассматривает тринадцатую главу в связи с последующей, четырнадцатой (о чем мы еще будем говорить), и считает, что основное содержание псалма — чувство оставленности, испытываемое народом. А это чувство, говорит р. Гирш, тяжелее всякой беды. Не так страшна беда, говорил и один из наших мудрейших современников, р. Хаим Шмулевич, руководитель знаменитой ешивы «Мир», как чувство покинутости Б-гом.
Второе «доколе» ( «Доколе будешь скрывать Свое лицо от меня?») стоит в одном стихе с первым. Между тем между забвением (процессом непроизвольным) и сокрытием, отворачиванием лица (действием сознательным) чувствуется некоторое противоречие. Ведь если забыл, то к чему и отворачиваться, а если отворачивается, то уж наверно не забыл! Но в таком случае ситуация становится еще более отчаянной. Даже если Б‑г забыл о нас, мы все-таки могли видеть Его «лицо» и не чувствовать себя в таком мраке. А если Он не хочет показывать нам Своего лица, то мы теряем ощущение близости Б‑га. «Доколе» в псалме, как объясняет р. Гирш, означает не только «как долго», «до каких пор», но и — до какого предела, до какой границы отчаяния Ты намерен нас довести? Видишь ли Ты, что мы падаем духом?
В третьем стихе Давид продолжает свои вопросы: «Доколе я буду искать в своей душе совета скорби, [что] в моем сердце каждодневно?» Другими словами: если бы Ты, Всевышний, не отвернулся от меня, если бы у меня была возможность «являться пред лицо Г-спода», как сказано: «никто не пожелает земли твоей, когда пойдешь являться пред лицо Г-спода, твоего Б‑га, три раза в году» (Шмот, 34:24), мне не нужны были бы собственные советы, мучительные поиски выхода из той скорби, что постоянно в моем сердце, даже днем, когда человека все-таки, так или иначе, повседневные дела отвлекают от печальных размышлений.
Скорбь «в моем сердце каждодневно(буквально — днем)», говорит Давид. Когда восходит день и весь мир наслаждается милостью Всевышнего, и люди приступают к действию, ведомые Твоей рукой, мы в одиночку занимаемся поисками спасения от врагов. Мы не видим Тебя и у самих себя должны спрашивать совета, как спастись. До каких пор эти поиски выхода, сокрушающие сердце, будут мешать нам заниматься Твоей Торой и выполнять задачи, которые Ты поставил перед нами?
Даже когда мы находим для себя какой-то совет, какое-то временное решение, мы не уверены в успехе и в сердце у нас по-прежнему скорбь, и мы спрашиваем: «Доколе возноситься моему врагу надо мной?»
В четырехкратном повторении «доколе» Раши видит указание на четыре изгнания в истории народа: вавилонское, потом — при смене власти в Вавилонской империи — персидское, потом — греческое, потом — римское.
Беды и вызванное ими чувство покинутости ослепляют. Если бы хоть луч света мелькнул в этом мраке! Пусть даже беда еще не пройдет, но если Всевышний откроется мне — все станет по-другому, все изменится в моих глазах. Я смогу подняться и снова двинуться к цели. И Давид просит: «Взгляни, ответь мне, Г‑сподь, Б‑г мой, дай свет моим глазам, чтобы не заснуть мне смертным сном»( четвертый стих) .
Как минимум, «дай свет моим глазам»добрыми советами, чтобы я не заснул «смертным сном», чтобы не одолел меня мой враг, который хочет только одного — моей смерти.
В этих словах комментаторы видят указание на галут (изгнание), в котором мы находимся сегодня. Если Вавилонское изгнание сравнивается со сном: «когда возвращал Г-сподь пленников Сиона, мы были как во сне» (эти слова из псалма 126, наверно, многим знакомы; псалом 126 — один из пятнадцати псалмов, которые называются «Шир а‑маалот» — «Песни восхождения»; мы читаем его по субботам и праздникам перед благословением, которое произносится после трапезы с хлебом), то в нынешнем галуте мы близки к физической гибели, к тому, чтобы уснуть не просто, а «смертным сном».
Но, кроме этого, «дай свет моим глазам» — свет Торы, поддержи меня, чтобы скорбь не мешала мне, «чтобы не заснуть мне смертным сном»не только в этом, но и в будущем мире, чтобы не умереть мне смертью вечной, какой является утрата души.
Просьба «дать свет глазам» связана с последним изгнанием еще и тем, что евреи во мраке изгнания могли впасть в заблуждение и подумать, не дай Б‑г, что Всевышний их оставил и что не сбудется пророчество о вечности еврейского народа и о вечности Торы в устах народа. Действительно, в первые годы советской власти, например, когда были закрыты все учебные заведения, где изучали Тору, и в последующие десятилетия, когда изучение Торы было строго запрещено, когда целые поколения евреев в СССР росли без Торы, многим показалось, что что-то случилось с пророчеством о том, что Тора не забудется, что оно не осуществляется. Люди говорили: «Еще двадцать лет, и евреев вообще не станет». Но Б-г «дал свет» слепнущим глазам, прошло время, и они еще увидели, что это не так.
Слова «[чтобы] не сказал мой враг: “Я одолел его!”, чтобы мои притеснители не радовались, что я споткнулся»в стихе пятом выражают тревогу Давида о том, чтобы враг не восторжествовал и не заставил еврейский народ свернуть с пути, ведь победа и радость врагов еврейского народа — это поругание Имени Всевышнего.
В четвертом стихе, когда Давид переходит от описания душевного состояния народа к прямой просьбе к Всевышнему, он называет Его «Г‑сподь, Б‑г мой». А в последнем, шестом стихе, Давид говорит, что даже когда тяжкие беды отодвигают надежду на Всевышнего в самую глубину души евреев, она все равно всегда жива: «Я на Твою милость полагаюсь: будет радоваться мое сердце [посланному] Тобой спасению, воспою Г‑споду, давшему мне благо!»
Способность полагаться на Всевышнего называется на иврите «битахон» и опирается на наше твердое убеждение в Его милосердии («хесед» на иврите). Качество «хесед» отражено в Имени Всевышнего «Г-сподь». А в Имени «Б-г» содержится указание на качество «дин» (суд, правосудие). Казалось бы, прося о милости, надо обращаться к милосердию. Давид же взывает к Всевышнему и как к Судье! И, называя Его «мой», выражает этим уверенность в том, что Б-г будет справедлив к Своему народу. Потому что еврейский народ и Его Б-г — одно целое. В последнем стихе главы «Будет радоваться мое сердце [посланному] Тобой спасению»буквально сказано не «посланному Тобой», а «Твоему спасению», и некоторые комментаторы толкуют его так: спасение евреев — это спасение Б‑га.
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Аман решил расправиться с Мордехаем, истребив вместе с ним всю еврейскую общину страны, и он получил на это разрешение царя
Рав Йосеф Б. Соловейчик
В реальных ситуациях нужен женский ум, а не мужские теории.
Рав Реувен Пятигорский
Мегилат Эстер
Рав Цви Вассерман
Казалось бы, Мордехай, царский судья, высокопоставленный вельможа, должен был бы сразу нажать на дворцовые рычаги...
Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»
Рав Арье Кацин
Талмуд утверждает, что «радость — это разрешение сомнений!» В этом состоит внутренний смысл заповеди «стереть Амалека», писал рав Гедалия Шор.
Рав Мордехай Райхинштейн
В Свитке Эстер мы читаем о цепочке событий, которые привели к чудесному избавлению, в честь которого установлен праздник Пурим. Эти события произошли почти 2400 лет тому назад в тогдашней столице Персии — городе Шушан. Известно ли нам сегодня где находился Шушан? Еврейская община Ирана считает, что древний Шушан — это иранский город Хамадан, расположенный в 400 км к западу от Тегерана. Подавляющее большинство историков и специалистов по Ирану с этим не согласны. Но и они не сильно возражают против того, что мавзолей с могилами Мордехая и Эстер — главных героев праздника Пурим — находится в Хамадане. Сегодня это место является одной из главных достопримечательностей города и местом паломничества, причем не только для евреев, но и для мусульман.
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Комментарий на свиток Эстер»
Почему Эстер велела подождать три дня перед ее визитом к царю?
Рав Носон Шерман,
из цикла «Эпоха и чудо»
Лик Б-жий был сокрыт от людей во времена пророков
Рав Реувен Пятигорский
Став главой правительства, Аман вознамерился уничтожить «оппозицию», вдохновителем которой — в его глазах — был еврей Мордехай. А заодно уничтожить и всех евреев.
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Очерки по недельной главе Торы»
По материалам журнала «Истоки»
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Комментарий на свиток Эстер»
Неужели Мордехай был человеком, который искал ссоры, интриг, готов был нарушить приказ царя?