Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch

Как я начала петь (запоздалое вступление)

Отложить Отложено

Как же так? С программой своей я вас уже потихоньку начала знакомить, а как все это начиналось, совсем забыла упомянуть. А вдруг, кому-нибудь, да интересно? Итак....

Моя певческая карьера началась и окончилась в возрасте бат-мицвы. Нет, с музыкой я была связана с самого раннего детства. В этом вопросе я совершенно солидарна с бессмертным автором «Севильского цирюльника». Однажды, его приятель рассказал ему о том, что один знакомый собрал уникальную коллекцию орудий пыток всех времен и народов.
- А есть ли в этой коллекции фортепьяно?- поинтересовался Россини.
- Конечно, нет.
- Значит, в детстве его не учили музыке.

Меня в детстве учили музыке по полной программе, так что мое отношение к миру музыки было, мягко говоря, несколько предвзято. Причем не в ее пользу. Но моей великой страстью была  любовь к опере. Может быть, потому что как раз в оперу меня водили не так-то часто. И дело заключалось не в дороговизне билетов (на все, что было связано  с культурным воспитанием единственной дочери, мои родители никогда не скупились) и не в трудности их доставания (куда только не изощрялась достать мне билеты моя любящая мать!), а в тех строгих принципах морали, в соответствии с которыми меня воспитывали. Репертуар оперных театров был не слишком уж беден, но попытка найти в нем «приличный» сюжет делал выбор весьма ограниченным. Ну, действительно, не поведешь же любознательную десятилетнюю барышню на «Травиату»! Музыка музыкой, но как без ущерба для морали сделать доступным ее пониманию все то, что происходит на сцене?

Так, вживую  я удостоилась лицезреть, а главное – слушать, не итальянские, а только русские оперы, более-менее отличавшиеся условной «кошерностью» (тогда мы еще пользовались термином «пристойностью») сюжета – «Руслан и Людмила», «Снегурочка» и т.п. Моей любимой с детства оперой, на которую мне посчастливилось попасть аж три раза, была романтическая «Иоланта» Чайковского. Нет, тогда я еще не подозревала, насколько «еврейской» по сути была эта история слепой принцессы, от которой с детства скрывают ее слепоту (узнаете трагедию нашей жизни, братцы!). Излечение возможно, но только если сама принцесса этого страстно захочет (как сказал Гилель «если не я для себя, то кто – за меня?»). Случайно (?!) узнав о своей неполноценности и услышав о бесконечной красоте природы, о свете - источнике познанья, в ней все-таки не пробуждается  должного желания видеть. И только когда за открытие страшной тайны невольному виновнику грозит смертная казнь в случае неблагоприятного исхода операции, чтобы сохранить его жизнь, Иоланта страстно желает ВИДЕТЬ! (Как продолжает Гилель – «но если я только для себя – что я?»).

Да, тогда я не видела всех этих параллелей, зато наедиене с собой я самозабвенно пела «глубоким басом» (как мне тогда казалось) мою любимую арию короля Рене – «Г-сподь мой, если грешен я, за что страдает ангел чистый?».

Приехав в Израиль и достаточно бойко начав говорить на иврите, в один прекрасный день я наткнулась на объявление в газете о том, что иерусалимский хор ищет солистов. То, что на тот момент я проживала в южном побережном городке, меня нимало не смущало. Отсутствие минимального опыта тем более. С несвойственной мне храбростью я набрала заветный номер. Вежливый женский голос торжественно пообещал мне «держать со мной связь», предварительно записав мои координаты. А я принялась за репетиции. Конечно, если бы моей целью было просто как-то убить время, то я, быть может, избрала слишком страшное (особенно с точки зрения соседей) оружие. Но мной двигала «святая к пению любовь». Для покорения приемной комиссии я избрала два произведения. Первое – известная израильская песенка «од ле аавти дай» («я еще недостаточно любил/а»), только что прилежно выученная в ульпане. Вторая – классический романс Глинки «Ты, соловушка, умолкни, песен петь не надо». Моя мама неоднократно пыталась деликатно мне намекнуть, что для того, чтобы мотивировать свой отказ жюри придется всего лишь повторить эту последнюю фразу. Но мамины мрачные прогнозы не оправдались. Как не оправдались и мои светлые надежды. Мне так никто и не перезвонил.

Моя поэтическая карьера оказалась еще более плачевной и быстротечной. Тогда мне уже исполнилось тринадцать. Я писала философские стихи о человеческом бытии, о космическом одиночестве, о крахе надежд. Но после того, как маме попались на глаза заключительные строчки моей поэмы «а годы не вернуть, а дальше – путь к гробам», она настоятельно посоветовала мне по крайней мере сменить тематику. Против этого восстало все мое творческое самолюбие, и я просто простилась с лирой.  Казалось, «соловушка» умолк навечно. Вечность продлилась лет пятнадцать. После нескольких лет счастливого замужества я уже не могла и заикнуться о том, что «я, видите ли, еще недостаточно любила». А между двумя состовляющими моей оригинальной программы, по-видимому, существовала какая-то мистическая связь. Так, с одобрения моего рава и при поддержке моего мужа, родилась моя первая  творческая программа. 

---

На фоне философско-лирических песен о человеческом бытие, о крахе гнилых иллюзий и рождении чистых надежд, о благодарности Творцу (как видите, тематика осталась той же, изменился всего лишь угол зрения) особо выделялись две песни – «Аидише маме», посвященная как впоследствии весь мой первый диск моей любимой, ныне покойной, бабуле, да будет память ее благословенна и «Мой сладкий малыш», посвященная трем  (на том этапе) моим малышам, старшему из которых на тот момент исполнилось лет. И тут мой муж робко попросил право голоса. Нет, не пугайтесь, речь шла не о том, чтобы начать петь дуэтом. Он просто вежливо и мягко дал мне понять, что если есть песня, прославляющая еврейскую маму, и песня, прославляющая еврейских детей, то где же та заветная песня, прославляющая еврейского мужа и посвященная ему же?

Что ж, слова мужа, как известно – закон. Пришлось писать новую песню. Но с чего же начать?

Продолжение бли недер следует

Теги: маленькие семейные радости, иди к себе, песни