Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
Есть у простой веры огромная сила. Если бы нам чуточку от этого дара, наша жизнь выглядела бы, наверное, по-другому…
Собрались как-то хевре. Так на иврите называют ну… группу приятелей, друзей, короче, - компанию. Иногда и к девчонкам может их подруга обратиться, мол, типа: "хевре, сколько можно рассиживаться?".
Так вот, собрались хевре на этот раз у Нати. Грубоватые, такие, израильтяне. Почему-то принято израильтян считать грубоватыми, ну, это смотря с кем сравнивать.
Нельзя сказать, что Нати стал религиозным, нет, упаси Б-же. Но на работе он после мяса с макаронами пьет черный кофе, а не кофе с молоком, и пока без лишних объяснений ему удается отпереться от того, чтобы брать на субботу дополнительную работу. Он, слава Б-гу, парень толковый и своих хевре разговорами за религию не парит, за что отдельное ему спасибо. За это они принимают его таким, каков он есть, и тоже его не парят. Он отличный парень, что и говорить, все вместе служили. Ничего не поделаешь, - девушка Нати стала ходить по вечерам на какие-то уроки и объявила Нати, что желает только религиозную свадьбу. Ну, не повезло человеку, со всяким, между прочим, и не про нас будь сказано, может случиться.
В кипе он не ходит. Прийти на работу в кипе, говорит он своей девушке, это все равно, что поставить на голову Нью-Йорк со всеми небоскребами. Я на работе - как мараны в Испании – тайно исповедую иудаизм. Пока никто не догадался. И дальше, если повезет, не догадаются.
Его мама, на то она и есть еврейская мама, его тайный иудаизм учуяла и от этого ее чуть инфаркт не хватил: "Ты мне попробуй только пейсы отрасти, я из тебя душу вытрясу!". Но он ее успокоил, сообщив, что растит из волос на макушке гребешок и завтра покрасит его в оранжевый цвет. Она успокоилась. "Ребенок, как ребенок". Так что, видите, Нати – отличный парень.
Он, естественно, живет отдельно. Что очень удобно, если вы хотите пригласить в гости хевре. Квартирка – величиной в папиросную коробку, если не откидывать крышку, а если откинуть, так это будет балкон, на котором он построил Сукку, куда без особого ущерба для здоровья могут протиснуться несколько человек.
Вот, Нати вышел на кухню принести арбуз. У него кухня – не повернуться, но есть все, что нужно белому человеку: холодильник размером с вентилятор, маленькая газовка и стопки с одноразовой посудой, потому что старую посуду он выбросил. И теперь он, наверное, положит на одноразовые тарелки высокие горы арбузных ломтей, что по дороге к столу, то есть к журнальному столику, за которым в его Сукке сейчас сидят хевре, может плохо для пола и для арбуза кончиться.
- Слушайте, - говорит Орен, обращаясь ко всем, - не будем делать Нати "железом по стеклу". Он нас пригласил к себе. На арбуз, я точно знаю, говорят благословение, кто знает – какое?
- Ты упал? – добродушно спрашивает его Узи.
- Он арбузом объелся.
- Арбуз еще не подкатился.
- Успокойся, бэби. Нати не такой идиот. Ешь спокойно и не прыгай.
- Я знаю, какое благословение, - неожиданно приходит Цахи на помощь Орену, - "Создавший плоды дерева". Арбуз – это плод.
- Конечно, плод, - поддерживает, не теряя своего добродушия, Узи, - еще какой плод. Особенно дерева. Мы с ним вместе росли. Как сейчас помню. Рядом висели.
- В чем там у вас дело? – спрашивает из кухни Нати.
- Ты режь, ты, главное, режь большими кусками, мы тут одно дело пока выясняем.
- Я знаю, - вступает Сэми, - я точно знаю. - "Шеаколь!".( "Создавший все по слову Его!"). Это совершенно точно.
- Откуда ты знаешь? Ты – тоже тайно… это не, случайно?
- Не, но я точно знаю. У нас, нас окружили когда – вокруг пять арабских танков. И Лиор Кабир – помните его?
- Такой длинный?
- Да, так он говорит: все, хевре, это конец. Их пять – они нас окружили. Кто-нибудь знает какую-нибудь молитву? Никто не знает. Дан Альфаси говорит: "Я знаю - "Шеаколь!". "А как это говорят? Она длинная?". "Нет, - говорит, - Альфаси, - очень короткая. Нам подойдет." "Ну, говори быстрее!" И Дан вставляет снаряд, Лиор командует: "Хевре, всем повторять следом за Даном!", и мы – за Даном : "Барух Ата ... Шеаколь ниh-я бидваро!", и стреляем! Прямое попадание!.. "Работает!!" – кричим. Снова, снаряд, вставляем, и – за Даном: "Шеаколь ниh-я бидваро!" – выстреливаем по арабам. Взрыв! Прямое попадание. Их танк горит. И так четыре раза. Пятый их танк отступил. Так мы оттуда прорвались.
Все молчат некоторое время.
Из кухни, нагруженный арбузом, приходит Нати. Смотрит и не понимает – что на них нашло.
- Эй, хевре, в чем дело?
- А с чего ты решил, - спрашивает Орен у Сэми, - что "Шеаколь" подойдет для этого арбуза?
- Понятное дело, - смотрит на него Сэми, - если это сработало с танками, то с арбузом не сработает?
Рассказал р. Ш. Левенштейн
